Азовское море и река Рожайка (сборник) - стр. 4
– Здрасте, – вымолвил Славка, напрягая все свои мозги.
«Ничего не помню! – грустно подумал он, когда они подошли к калитке дяди-Васиного дома. – Может, утром вспомню чего-нибудь».
Утром он побежал на море. Но около небольшого базара его окликнули:
– Славка, привет! Скоро торговать придешь?
Он оглянулся: длинный-длинный зелено-крашеный стол под шиферным навесом, человек пятнадцать продавцов с абрикосами, луком, яблоками – и ни одного знакомого лица!
– Привет, скоро приду, – буркнул он, чтобы не приставали, повернулся и быстро потопал на море.
На следующее утро он встал в пять часов, взял донку[1], банку червей, снизку[2] и, осторожно оглядываясь, пошел ловить бычков.
«Ух, никого!» – обрадовался он, проходя мимо базарчика.
Но на обратном пути, когда шел он домой часов в десять с полной снизкой мордастых рыбешек, около калитки – вот что обидно! – его опять поймал чей-то голос:
– Славка, привет! «Колхозница» созрела, пойдем завтра на базар, – крикнул Генка, соседский паренек, с кем они играли вечером в шахматы.
– Привет. Что-то не хочется, – вымолвил известный на всю округу купец.
– Ты что?! – Генка удивился. – «Колхозница» нарасхват идет. «Три рубля – штучка, два рубля – кучка!» Забыл?! Ха-ха! Завтра в восемь зайду.
«Какие кучки, какие штучки?! Что они ко мне все привязались?!» – запаниковал Славка.
На огороде у тети Веры созрела всего одна маленькая желтобокая дынька (их здесь почему-то называли «колхозницами»). Бабушка сказала, что ее сегодня вечером съедят всей семьей на ужин. И – самое главное! – он просто не знал, как торговать, он никогда этим не занимался. Да и нечем ему было торговать на поселке!
Он кинул кошке бычков (та счастливо зафурмыкала), сел под молоденькой вишней на стульчик и загоревал.
– Тю! Ты не заболел ли? – всполошилась тетушка.
– Жарко просто.
– С непривычки это. А ты старое одеяло расстели – в летней кухне лежит – да поваляйся в тенечке.
Славка так и сделал. И уснул под легкий шорох вишневых веток.
Еще три дня Славке приходилось вставать ни свет ни заря, чтобы раньше всех попасть на море и не попадаться никому на глаза. На четвертый день за ужином (а ел он то у тети Веры, то у тети Зины, когда как получалось) дядя Вася, разрезав пахучий желтый шарик на сочные дольки, торжественно произнес:
– Ну что, Слава, пойдешь завтра на базар с Ниной? Возьмете три дыньки – к утру как раз дойдут, – еще чего-нибудь, а?
– Я даже не знаю… – вздохнул Славка, как перед казнью.
– Пойдем, чего ты? – Нина была на год моложе его – сероглазая южная девчонка с вредным «тю», без которого здесь не обходилась ни одна фраза. – Все девчонки пойдут, Генка с Колькой.