Азиэль - стр. 51
Я долго барабанил пальцами по столу, потом спросил:
– Объясните мне, Екатерина Федоровна, такую несуразность: как же это получается, что к вам, одинокой, бедной женщине, честной труженице, приходят якобы из милиции, производят обыск и изымают более чем на десять тысяч ценностей, и вы – рабочий человек, которому нечего терять и некого бояться, – не говоря худого слова, все это отдаете им?
– А что? – спросила она.
– Да ничего, только непонятно это мне. Вот у меня, к сожалению, нет десяти тысяч, но если бы кто угодно попробовал у меня взять хоть десять рублей, я бы сильно возражал.
– Да-а! Вам хорошо, вы начальники, конечно, а коли к женщине одинокой пришел обахэес – что же мне, значит, драться с ним?
– Драться ни с кем не следует, но у меня впечатление, что если бы кто-то попробовал изъять вашу зарплату в котельной, вы бы ему глаза вырвали.
Огорченно-тупое выражение медленно стекало с ее лица.
– Это как же вас понимать, как говорится? Значит, по-вашему, выходит, что вовсе жулики эти правы, а не я? Не я, значит?
– Ни в коем случае. Вы меня неправильно поняли. Или не захотели понять. Я к тому веду, что кто-то знал о ваших ценностях. И знать мог только человек, который и мысли не допускает, что вы живете на свою зарплату кочегара.
Лицо Пачкалиной побагровело, она наклонила голову, будто собралась бодаться.
– Вы моих денег не считайте! Я по закону живу, ничего не нарушаю. Не нарушаю, значит!
Я покачал головой:
– Вот бы вы таким макаром с жуликами разговаривали. А со мной чего вам препираться, я ведь сейчас не расследую, с каких вы доходов живете. Кстати, почему вы пишете, что не судимы?
– Амнистия потому что была! С тех пор я полноправная! Несудимая, значит.
– А-а! Я не подумал. А меня вы вспомнили, Екатерина Федоровна?
– А то нет! Как говорится, конечно-значит, вспомнила. Сразу. Хоть тогда вы и молоденький были, по пустым делам бегали. Сейчас небось, как говорится, кабинет отдельный…
– Имеет место. Теперь давайте снова вспоминать, как выглядели аферисты.
– Люди они молодые. Молодые, значит. Высокие оба, конечно. Один – чернявенький, вроде бы он армян, или грузинец, или еще, может, еврейской национальности, значит. А второй, наоборот, весь из себя беленький, и на щеке – шрам, как говорится…
Постепенно успокоившись, Пачкалина сидела и не спеша описывала жуликов. Почти не слушая ее, я все время пытался понять, почему Пачкалина не знает, в какие сберкассы были внесены вклады. Забыть она не могла, это она явную чушь несет. Может быть, она у себя держала чужие деньги? Чьи? Этим надо будет заняться всерьез, потому что отсюда может быть выход на аферистов. Но ведь это не просто аферисты – они предъявили удостоверение капитана Позднякова. В общем, если отбросить всю лишнюю шелуху, надо искать человека, у которого в руках находится могущественное, неизвестное науке лекарство, который хорошо знает, что Поздняков всегда ходит с оружием, а у Екатерины Пачкалиной хранятся дома немалые ценности. Задача несложная, элегантная и многообещающая.