Аз есмь здесь и сейчас - стр. 27
О том же, но с другого конца зайду. Все помнят, что самые активные переговорщики с Путиным были Макрон и Шольц. На днях оба они, еще пока руководящие фигуры крупных европейских держав, выступили практически с одной и той же речью. Макрон объявил, что Франция уже обороноспособность утратила и надо переводить всю экономику на военные рельсы: всё, что могли, отдали на военный украинский плацдарм! И Шольц признался, что никаких танков никому Германия передавать не в состоянии, у самихдефицит. А новых наклепать с такой дорогущей энергетикой его страна не в состоянии, думать надо, как выходить из положения.
То есть они, наконец, задумались. Очень хорошо. Еще бы украинцы начали думать, если они уже больше семи тысяч танков (!!!) в боях потеряли, спасут ли их амбиции еще 20-30 Леопардов?
Думать, думать, а не искать виноватых!
Да, а стих свой пришлепну, не пропадать же добру.
Кто отвечает за всё?
Явился с воли человек
И весточку принес:
Как там с доверием к молве
Был проведен опрос.
Спросили: веришь ли в себя?
В ум, силу, ловкость рук?
В способность вырастить ребят,
Постичь азы наук?
Не надо длинно рассуждать,
Пенять на королей,
Ответьте просто, НЕТ иль ДА,
Ну что же вы, смелей!
Но респонденты напряглись, -
– Дым из ушей валит!
Они тотчас понять смогли,
В вопросе – динамит!
Чуть спичкой чиркнешь – и взлетел,
В заоблачную высь,
Ответственность за тыщу дел
С твоей лишь головы.
Опрос провален. Респондент
Ушёл. Залег на дно.
Мол, ежели худой момент –
– Не я тому виной!
На нарах ржал бывалый зэк:
Он знал, как ты да я,
– За грабежи и за побег,
За всё, что сделал человек,
Имеется статья.
Снег в пустыне
Без даты
…Над Сахарой кружился и тихо падал снег. Пожилой бедуин положил верблюда и поднял лицо к небу. Он даже зажмурился от наслаждения, от этих прохладных и нежных прикосновений к его темному лицу белых хлопьев. Такого на его памяти никогда не было и уже наверняка не будет!
Рыжая песочная гладь пустыни так же блаженно принимала и поглощала эту благодать, сразу впитывая снежок. Она темнела от влаги, потом – холодела, потом снег уже не таял и причудливыми белыми разводами украшал лицо пустыни. Для неё, необъятной, бесконечной, его было так мало, он был так быстротечен, мимолётен, что даже память о нём сохранить пустыне трудно.
Я тоже поднимаю лицо к небу и принимаю благодарно кожей, нервом, и ветер, и хлопья, и аромат свежести. Снегопад в Москве вычистил воздух и завалил все дороги и пути, а метель обломала и разбросала ветки. Лиственничные – в пупырышках, как от озноба, березовые – гибкие, с плотно сжатыми почками, ведь надо сохранить, уберечь жизнь в них до момента пробуждения!