Азъ есмь Софья. Тень за троном - стр. 8
– Эм-м-м…
Софье тоже было жалко. А людей не жальче? Алексей понял ее правильно.
– Соня, а зачем? Брать крепости нам там не надо, только обороняться, а в обороне динамит так уж не нужен.
– Тоже верно.
– И греческий огонь на суше ни к чему, а на море не мы воевать будем.
– Да какая там война на море? У них же морских границ нет? У Священной Римской?
– И что? Это кому-то мешает высаживать войска на берег? Перевозить фураж, оружие?
Не мешало. Никогда.
– Так что… отдавать греческий огонь в другие руки не будем, а сами не воюем – вот и не надо. Ни к чему раскрывать секреты.
– Думаешь, никто еще не знает?
– Думаю, мало кого интересует, что тут у нас происходит. Дикая Русь и все такое. Но нам это лишь на пользу. Нечего светить свои военные новинки в Европе.
Софья понимала. И все же, все же…
– Хоть пушки им дать нормальные?
– Пушки, пищали, тут я согласен. Но ни динамит, ни греческий огонь. И своих ребят туда посылать не позволю!
– Алеша…
– Соня. Я сказал – нет.
Софья вздохнула.
Ну и ладно. Вообще-то она и не собиралась, но… Брату сегодня и так досталось с женитьбой, теперь ему надо показать, кто тут главный. И разумеется – он.
А говорить, что она давно уже распорядилась отобрать оружие, а химические новинки в Европу отправлять так и так не станет, – ни к чему.
Молчу, молчу…
Эдмунд Галлей бросил на стойку несколько медных монет. Трактирщик посмотрел на них презрительным взглядом, но потом сгреб медяки в ладонь и молча налил эля.
Юноше было откровенно грустно и тоскливо. Ну да, он опубликовал свою работу об орбитах планет и описал в ней неравенство Юпитера и Сатурна. И ведь он прав! У одной планеты скорость все время увеличивалась, у второй уменьшалась…
Но почему вдруг работа вызвала такую негативную реакцию?!
Над ним смеялись… пусть не в лицо, но за спиной – да! Мол, как это так?! Ежели одна планета все время ускоряется, а вторая замедляется, то почему они еще летают по тем же орбитам? Почему одна из них не рухнула на землю, а вторая не улетела?
Он знал, кто именно смеется, ему любезно пересказывали шуточки, в травле участвовали, казалось, все, от студентов до профессоров. И особенно усердствовал мистер Джон Флемстид. Еще бы, первый королевский астроном, молитвенник на тонких ножках! Пастор, брюзга и зануда, который не терпел конкуренции. А Галлей знал, что он более умен и талантлив! Но – увы.
Он бы отстаивал свои теории, но его попросту не слышали! Не слушали!
Даже отец прислал письмо, в котором сообщил, что своим поведением Эдмунд позорит семью! И пока не займется делом – не получит больше ни пенса! Легко ли это услышать в неполные двадцать один год?!