Аз Бога Ведаю! - стр. 83
Тем часом четверо мужей, сцепив в замок руки, склонились перед Креславой. Она ступила на сей помост и в тот же миг вознеслась над головами.
Раздался треск! Боль опалила! Но ни грома, ни боли никто из смертных не слышал и не ощущал, ибо это треснул лоб Креславы. И открылось третье око!
– Что зришь в сей час? – единым духом спросили Гои с земли.
– Зрю родичей своих! – крикнула им Креслава. – Весь ушедший род мой ждет, встречает!
Мужи опустили ее, передохнули и, набравшись сил вновь, вознесли Креславу еще выше.
– Что теперь зришь? – вопрошала русь. Трехокая встрепенулась, вглядевшись в даль, которую не видел никто из смертных.
– Зрю! – отозвалась она. – Вся Русь в печали! Огни горят, потоки слез… Зрю полоненных Гоев!.. Повязаны за выи! Беда придет на Русь!
Креславу отпустили с высот, и покуда мужи переводили дух, лишенные сил, вся Русь покачнулась, взроптала – грозою пронеслась тревожная молва, услышанная от всевидящей жены.
Тут в третий раз трехокая вознеслась и замерла на руках мужей.
А вознесясь, молчала! Ибо позрела свой рок, а вместе с ним – рок князя Святослава…
– Ответствуй же, Креслава! – кричали ей с земли, но голоса едва доставали ее ушей. – Что зришь, поведай!
С трудом открыла уста свои Креслава, прокричала:
– Зрю рок свой!.. О, горе-горе! Он – иной! Я нареклась женою князя быть, а мне отпущено остаться на земле!
Не слышали Гои – так высоко вознеслась всевидящая. Волновались, кричали и еще пуще заглушали ее голос.
– Храните князя своего! Свет храните в нем! – взывала к земле Креслава. – Иначе придет Тьма! Князь Тьмы!
А Гои взвыли, тянули в небо руки:
– Хоть слово оброни! Отчего Русь будет в печали: кто принесет беду?!
Но в оре громогласном тонула речь ясновидящей, ибо истина слышна, если ее терпеливо слушать.
– Внемли же, русь! – она кричала. – Не сбережете князя – он станет Тьмой! Храните свет!!!
Но уж мужи держать ее устали, помост из рук их распался, ибо не трехокую жену вздымали к небу – а Время двигали, на миг короткий испытав то, что совершают боги ежечасно.
Ступив на корабль, Креслава хотела крикнуть Гоям то, что кричала с высоты, но уж лишилась речи.
Кто будущее зрит с земли, не может молвить слов.
Лишь третье око во лбу ее блистало, роняя яркий свет на смертных. Над русью же молва текла рекой, бурлила и пенилась, как воды на порогах. Судили и рядили, гадали, гомонили, а трехокая молчала…
Удел незрячих – суть глагол, удел всевидящих – хранить молчание.
Но вот ударили в щиты! И звон булата, расплескавшись, затворил слух – вся русь лишилась речи!
Княгиня Смерти, как подобает кормчей на этом корабле, не утратила духа: не слушала она ни крика Креславы, ни волнения Гоев. Железными перстами своих рук она взяла трехокую и повела ко князю. А он все звал: «Приди, желанная Креслава! Я жду тебя… Скорее, на нашем ложе так приятно!» Однако иной зов уж помутил разум! Креславу звал детский голос живого князя: