Айшет. Магия разума - стр. 9
Обида сверлила словно жук-точильщик.
Вот почему они так?
Это ведь и меня касается! Меня, в первую очередь! А они… они…
Гады, хоть и родители… ы-ы-ы-ы-ы…
Слезы сами поползли по щекам. И когда это случилось…
На миг мне показалось, что внутри распрямилось… нечто. Словно прут вырвался из корзиночного плетения… а я и не знала, что внутри меня словно сетка. Хлестнуло, свистнуло, разрываясь, нечто внутри меня, и я… услышала голоса?
Я по-прежнему находилась на грядке, зло смотрела на дом и – слышала.
– …нынче будет хороший.
Эти слова произнес отец Миха. Наверняка. Я почти видела, как шевелятся розовые губы в окладистой светлой бороде, как он оглаживает ее тяжелой рукой, как смотрит серыми глазами на моего отца.
Мих почти ничего не взял от матери. Да и не понравилась мне будущая свекровка.
Толстая, сразу видно – характер скверный, все вокруг нее окрашено красно-бурыми тонами раздражительности, подозрения, желтые брызги, потеки. Хоть и зовут ее Милавой, да милого в ней мало. Похоже, она еще и болеет. А, не важно.
– Будет. И зверье в этот год сытое, довольное, – согласился отец.
Деревенский этикет. Сразу о деле говорить нельзя, надо сначала про урожай, про соседей, про семью, про здоровье, а потом уж можно и о важном.
Интересно, сколько еще придется слушать всю эту ерунду? Оказалось, не очень много. Староста Лемерт прокашлялся, приступая к действительно важному для него делу. Сватовству сына.
Старшего, любимого, родного…
– Я вот с чем пришел, Шем. Со мной сын говорил.
Отец молчал. Староста явно чувствовал себя не слишком уверенно, но продолжал свою речь, явно заранее готовился, размышлял, как и что сказать.
– Он с дочерью твоей познакомился. Слюбилось у них, теперь вот за нами дело.
Отец вздохнул. Откуда я знаю, что ему это все не нравится? Откуда?
– Я говорил с Айшет. У них ничего серьезного пока нет, так, детский лепет… И мое слово такое. До семнадцати лет я дочь замуж не выдам.
От свекровки потянуло удовольствием. От старосты – недоумением.
– Почему? Ты, Шем, в наших краях пришлый, но видеть-то должен? У нас в семнадцать девка – перестарок, в пятнадцать самое время для свадеб.
– Вижу, не слепой. А слова своего не поменяю, в моем роду так принято. До семнадцати ни-ни. Даже невест в род мужа отдают только в семнадцать, чтобы раньше не случилось чего. Дело молодое, кровь горячая…
– Странно…
– Сколько людей, столько и обычаев. Я, староста, здесь человек пришлый. Это верно. А только не дурак… ты ведь сыну не мою дочь в жены прочил, так? Чай, и сговор был уже?
От старосты плеснуло растерянностью, а от его жены… радостью? Злостью?