Размер шрифта
-
+

Автостопщица на Кавказе - стр. 18

– Люблю, – Маленькая Я послушно кивнула.

Это было чистой правдой. Любовь ворвалась в мою жизнь летом две тысячи девятого года.

Мы отдыхали в Краснодарском крае. Как-то раз поехали в маленький городок Темрюк на рынок. Пока шли к нему от машины, в глухом проулке я внезапно остановилась перед афишей, приглашающей на шоу «Черкесский аул».

На листке формата "А-два" застыли в миге танца лихой джигит и красавица-черкешенка в национальных костюмах.

В тот самый миг мир перестал существовать. Я замерла перед афишей, как загипнотизированная, и стояла так долго-долго с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.

Озарение?!

Вдохновение?!

Потрясение?!

Я не знаю, что это было. Наверное, так говорит с человеком – Бог.

Я влюбилась в тот же миг в идущую от плаката энергию.

На тот момент я не знала про Кавказ и его историю ни-че-го.

Я стояла минут десять или пятнадцать, понимая, что хочу сделать творческий проект по Кавказу девятнадцатого века…

Прошло много лет с той поры. Если меня спросят, бывает ли любовь с первого взгляда, я вспомню себя в Темрюке перед афишей и скажу – бывает.

Я влюбилась в Кавказ там.

Откуда пришло это чувство? Что на меня нашло?

Может быть, виной тому Шота Руставели с его «Витязем в тигровой шкуре?» Этой книгой с прекрасными иллюстрациями я зачитывалась в детстве.

Весьма возможно, на мое озарение повлияло то, что когда я была маленькой, по телевизору редко показывали мультики. Зато можно было смотреть «Танцы народов мира», где самые красивые костюмы носили прекрасные, как царевны из сказки, грузинки, черкешенки, осетинки… Их выступлений я ждала больше всего.

При этом на меня не оказали никакого заметного влияния произведения русских классиков. Истории Пушкина и Лермонтова мне не понравились. Они не затронули струнок моей души.

Для школьницы, которая зачитывалась приключенческими романами Майн Рида, Фенимора Купера, Жюля Верна, Генри Хаггарда и Рафаэля Саббатини, русская классика о Кавказе представляла собой почти бесцветную повествовательную картинку, лишенную динамики и связной интриги.

Кавказ по моим школьным представлениям был центром провинциальной скуки. Я полагала, что там ничего интересного не происходило, если не считать войны и занудно описанных похищений «дикими горцами» очередных «кавказских пленников».

После посещения шоу «Черкесский аул», я, пропитанная насквозь «Диким Западом» с детства, увидела на представлении свой «Дикий Кавказ» с его зажигательными танцами и ловкой джигитовкой.

Это была стрела в сердце.

Размышляя, почему живое шоу оказалось сильнее классических, признанных произведений, поняла, что нам, в России, не сильно повезло. У нас не было своего Джека Лондона или Майн Рида, которые романтизировали бы Кавказ так, как тех же индейцев Северной Америки.

Страница 18