Автопортрет неизвестного - стр. 21
– «В этот печальный день мысленно вместе»? – спросил Алексей. – Слушай, не плачь, ну их всех к черту. Давай выпьем.
– Мальцев – ладно, – сказала Римма Александровна. – Но Ярослав меня удивляет. Где он шляется?
– Ярослав Диомидович отсутствует по уважительной причине, – сказал Алексей.
– Откуда ты знаешь? Ты что, звонил ему на работу?
– Нет. Но я знаю его много лет. И ты его знаешь, еще дольше. Раз его нет, значит, его вызвали по абсолютно неотложному делу.
– Откуда ты знаешь? Что его, в Отдел вызвали? К Романову?
– К какому Романову? – спросил Игнат.
– К Григорию Васильевичу, – объяснила Юля. – Заведующий Отделом оборонной промышленности ЦК КПСС с восемьдесят третьего по восемьдесят пятый. Я знаю, о чем пишу. С именами и датами у меня порядок.
– Погоди. Так мы про какое время? Когда происходит действие?
– Четырнадцатого сентября тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. Пятница.
– Прямо вот именно этот день? – Юля кивнула. – Это какой-то важный день? – Юля кивнула. – А что тогда случилось? – Юля пожала плечами. – А? Что за день?
– Важный для сюжета, – сказала Юля.
– Так погоди, значит, мы сочиняем роман о советской жизни? О восьмидесятых? О конце застойного рая? То есть мы в тренде!
– А? – Юля как будто очнулась.
– Ну, сейчас это модно. Все пишут про это… И читают, вот что особенно смешно! Ностальгия, back in the USSR, советский вишневый сад простер над нами свои бело-розовые ветви. Молодость моя, чистота моя, вот моя пионервожатая идет, вся в белом…
– Всё? – холодно спросила Юля. – На чем мы там остановились?
– «Его что, в Отдел вызвали? К Романову?» – прочитал Игнат.
– Ага. Давай дальше. Пиши:
– Нет, – сказал Алексей. – Впрочем, неважно.
– Неважно? А отец его спас, между прочим! Неужели он тебе не рассказывал? Его только что назначили директором, и у него вдруг начались крупные вредительства. Два подряд в течение месяца.
– То есть аварии?
– Это сейчас «аварии», а тогда это были вредительства. И жена – немка. Алиса Лангер. Этот идиот привез себе из Германии хорошенькую немочку, кретин… Которая работала на «Сименсе». Ясно тебе, что ему ломилось? И тогда твой отец пошел прямо к Иосифу Виссарионовичу!
– Перестань. Его никто так не называл. Говорили «товарищ Сталин», и всё, – поправил Алексей.
– Хорошо. Пускай. – Римма Александровна нервно расхаживала вдоль стола. – Добился приема у Сталина. Это было в августе пятьдесят первого. Ему было назначено на двадцать два тридцать. Я тогда была беременна тобою. На сносях. Он вернулся как сумасшедший. Он говорил, что Сталин, оказывается, очень старый. Совсем старый. Но очень мудрый. Но, наверное, не только в том дело. Я его спрашивала: «Что с тобой?» А он говорил: «Я видел Сталина. Я был дома у Сталина».