Автобиография. Вместе с Нуреевым - стр. 21
«Когда директор Кировского узнал, что я в городе, он вызвал меня к себе и спокойно сказал: “Зачем вы ставите себя в такое глупое положение, Нуреев? Вопрос о вашем увольнении из нашего театра никогда не вставал. Распаковывайте вещи и оставайтесь с нами. Ваша зарплата ждет вас!”».
Что это было? Рудик разумно решил: вопросов лучше не задавать.
Меж тем в Ленинградском театре оперы и балета, как и в жизни Рудольфа, предстояло грандиозное событие – балет-спектакль «Лауренсия»[18], в котором он должен был исполнять партию влюбленного в героиню Фрондосо на одной сцене с самой Дудинской. Дабы не ударить в грязь лицом, следовало сконцентрироваться на творчестве, наконец, полноценно отдыхать. В общежитии из-за царившей там атмосферы ни то ни другое было попросту невозможно.
«Накануне спектакля мой учитель пригласил меня к себе домой, чтобы я смог выспаться, – писал Нуреев в “Автобиографии”. – Если бы не гостеприимство Пушкина, не знаю, как бы мне удалось станцевать, но благодаря поддержке учителя, я восстановил до некоторой степени свое душевное равновесие и станцевал партию, по счастью, удачно».
Коллеги Дудинской и Рудольфа Нуреева позже вспоминали: «Наталья Михайловна Дудинская всегда имела колоссальный успех у публики. В тот вечер успех Рудольфа был не меньший». Уже после, прожив несколько лет за рубежом, поработав в Королевском оперном театре Ковент-Гарден, во время одного из интервью артист заметил: «В Ковент-Гардене не нужно ждать месяцами, когда тебе подадут кусок хлеба, как это было в свое время в Кировском».
Действительно, не все так радужно оказалось в Ленинградском театре оперы и балета имени С. М. Кирова с возможностью творческого самовыражения. А уж о заработке и говорить не стоит.
«После “Лауренсии” я выступал крайне редко. Кировский театр дает всего пятнадцать представлений в месяц. Если учесть, что труппа включает пятнадцать солистов и двадцать первых танцовщиков (любой из нас имеет право на главную партию в балете), то понятно, что каждый артист появлялся на сцене не так часто, как хотел бы – не более пяти раз в год. И вот, ты занимаешься, репетируешь и ждешь – остается только мириться с таким удручающим положением вещей».
На этом разочарования не заканчивались. Незадолго до очередного и такого долгожданного спектакля Рудик порвал связку на ноге. Карьера грозила завершиться, едва начавшись.
«Накануне спектакля, после целого дня самостоятельной работы, бесконечного повторения всех вариаций, постановщик заставил меня принять участие в общей репетиции, не учтя, сколько я уже отработал. Я был переутомлен, а мышцы мои перенапряжены. И случилось неизбежное – травма».