Авиатор: назад в СССР 9 - стр. 16

– Так ты Марик тоже в этой группе, – сказал я. – Твой аморальный облик знаком всем не понаслышке.

– Мне просто не везёт в любви. Но сейчас, чувствую, что попрёт. Женюсь скоро, но не знаю на ком, – развёл руками Барсов. – Максимыч, а вы что думаете? – спросил он у Гнётова.

– Думаю, что это конец карьеры, – ответил зам. комэска.

Марик покачал головой и покрутил у виска пальцем, показывая мне отношение к состоянию Гнётова. И правда, совсем потерянный стал майор.

К перрону подрулил Ан-12. По сценарию, сейчас своих родных у рампы самолёта встретят пришедшие семьи. После будет митинг, важные слова и мы разойдёмся по своим домам.

Марик похвастался, что сегодня же съедет на квартиру в город. К кому не уточнял, но он предвкушал приятный вечер. Сказал, что сильно изголодался по острым ощущениям.

Из грузовой кабины начали выходить наши техники, штабные работники и другие военнослужащие из подразделений обеспечения. Скопление людей, которые пришли встретить своих родных с войны никакое оцепление уже сдержать не могло. Да и не пытались.

Радостные крики, слёзы, объятия – всё вперемешку и выглядит естественно. Никакой постановки. Вот те самые эмоции, которые передать невозможно ни на фотографии, ни в кино.

Нельзя заставить жену на публику рыдать взахлёб, когда она не видела своего мужа почти год, а узнав, что он попал под обстрел, ждала весточку. Теперь он раненый, но живой стоит и обнимает её, опираясь на трость.

Как можно описать или показать на экране сурового мужчину, который ещё ни разу не видел своего ребёнка. А теперь он держит его трясущимися от волнения руками. Старается изо всех сил сдерживать слезу и не закричать от счастья.

А можно ли описать тяжесть на душе офицера в потёртой куртке, чей ребёнок не может узнать в нём своего отца? Малыш пытается сделать шаг, но его останавливает что-то. Но вот прошло несколько минут и малыш, неуклюже, но делает шаг навстречу своему отцу и взмывает над землёй, подбрасываемый на сильных руках родителя.

Марик нежно обнимался с какой-то девушкой в бежевом пальто и сером берете. Гнётов шёл под руку со своей супругой и держал на руках сына. Мендель стоял и о чём-то говорил своей жене, которая поправляла его форму, покачивая коляску с ребёнком.

В этот момент я ощутил то самое одиночество. Да, в мои годы быть сентиментальным уже поздно. Но смотря на этих людей, хочется, чтобы кто-то также подошёл к тебе и поздравил с возвращением домой.

– Родин, – позвал меня знакомый голос со спины.

Повернувшись, я увидел перед собой Бажаняна в парадной форме.

– Товарищ командир, старший лейтенант Родин прибыл из заграничной командировки, – доложил я, вытягиваясь в струнку и приложив руку к головному убору.