Авиатор: назад в СССР 4 - стр. 2
Рубаха засучилась, товарищ подполковник! Как бы мне хотелось ему так ответить, да боюсь, не поймут меня на земле потом. Тут ещё приземлиться, правда, надо.
Состояние полностью пришло в норму, как только занял высоту четыре тысячи. Рычаг управления двигателя пока рано переводить вперёд, так что пошли ещё снижаться.
– Восемьсот восьмидесятый, я Восемьсот четырнадцатый. Доложи, что произошло? – а это уже в эфире был голос Швабрина.
– Ох…– сумел произнести я в эфир, выдыхая от напряжения, но мимические морщины буквально застыли.
Ничего не получается сказать, будто залепили мне рот скотчем. Открыл щиток, чтобы лучше видеть приборы, да только мне как задуло в лицо. Лучше пока опустить.
– Сопка, Восемьсот четырнадцатый, наведите меня на Восемьсот восьмидесятого. Остаток позволяет.
– Восемьсот четырнадцатый, доложите остаток.
– Позволяет, – резко ответил Швабрин.
Сейчас и не вспомню, с кем он в одном самолёте летит. Хочет подлететь и посмотреть на меня. Ведь пытаюсь что-то сказать, но не получается. Эфир наполнился целеуказаниями от ОБУшника, который подводил ко мне Фёдоровича. Не видно ещё ни черта из этой схемы перед глазами.
Высоту две четыреста я занял и сразу перевёл самолёт в горизонтальный полёт, отклонив рычаг управления двигателем в соответствующее положение. Паутина на смотровом щитке позволяла мне видеть только пару приборов перед собой. Вся приборная доска мной не контролировалась.
Стоп! Я же нажимать могу. Выведя самолёт в горизонт, я включил на приборной панели сигнал «Бедствие». Сейчас на своих индикаторах обзорного радиолокатора группа руководства полётами увидит широкую метку. Так я обозначу себя и дам знать, что у меня проблемы. Хотя, это уже поняли все.
Попробовал я размять челюсть. Теперь могу говорить. Нажимаю кнопку самолётного переговорного устройства, а никак не идёт мой голос в эфир.
– Восемьсот восьмидесятый, мы вас наблюдаем. От вас идёт одно нажатие.
Похоже, когда шандарахнуло меня в голову, что-то и со связью произошло. Я отклонил голову назад, а на шею мне свесился и микрофон. Как мне так везёт, не пойму. Вроде такая мелочь, а без неё хрен что скажешь теперь.
Хотя, есть мысль, как передать информацию.
– Фи-ли-пооо-к, Ооо-кооо-лооо…– пытался шептать я про себя, в нужной последовательности делая короткие и длинные нажатия кнопки СПУ.
Азбуку Морзе, надеюсь, все понимают.
– Сопка… наблюдаю Восемьсот восьмидесятого. Восемьсот восьмидесятый, ответь Восемьсот четырнадцатому, – услышал я голос Швабрина, который прерывался в процессе моей передачи нажатиями. – Перестань морзянкой играть. Пристраиваюсь справа. Я на две сто. Занимаю две четыреста.