Авиатор: назад в СССР 12 - стр. 8
– Федотову и Родину остаться. Остальные – свободны.
Глава 2
Кабинет генерального конструктора быстро опустел. Последним из него вышел Иван и подмигнул мне, закрыв за собой дверь.
Федотов подошёл к окну и открыл форточку, впустив свежий воздух. Тянуло в сон, но пройдясь по кабинету, у меня получилось взбодриться.
Я пересел поближе к столу Анатолия Ростиславович, пока он просматривал документ.
– Не продует? – спросил у меня Белкин.
– Всё нормально.
Федотов вернулся на место и сел напротив. Старший лётчик фирмы внимательно вглядывался в моё лицо. Странный взгляд у шефа!
– Васильич, мы разве не договорились на нашей личной встрече по Родину? – спросил Белкин, отложив в сторону документ.
Что-то мне не нравится начало разговора.
– Анатолий Ростиславович, в нашем с вами разговоре я высказал свою позицию. Менять, не намерен.
– Не понимаю вас, – покачал головой Белкин и отклонился назад.
Они так разговаривают, будто меня здесь нет.
– Могу узнать, в чём суть вашего разговора? – спросил я.
– Сергей, не думай, что я тебя в чём-то обвиняю. Нам необходимо знать, была ли возможность избежать пожара на борту, – ответил мне Анатолий Ростиславович.
Выходит, что официально я в аварии не виноват. Федотов с этим согласен. Но генеральный конструктор в моей невиновности сомневается.
Белкин прекрасно знает технические возможности МиГ-29. И он лично давал добро на изменение в программе пилотирования. Он знает все последствия возгорания. Как я должен был его избежать? Нет у меня способностей пророка.
– Так у нас ничего не получится, Анатолий Ростиславович, – недовольным тоном сказал Федотов.
– Васильевич, не начинай. Что нам до причины, указанной в материалах расследования? Мы самолёт потеряли, – попытался его успокоить Белкин.
– А могли бы ещё и лётчика. Я уже не говорю про разрушения на земле, – добавил Александр Васильевич.
Федотов не выглядел добродушным и интеллигентным. Он был на взводе, и всем видом показывал мне, чтобы я не лез в разговор.
– Я у тебя, Сергей, хочу спросить. Ты считаешь, что сделал всё для недопущения аварии? – повернулся ко мне генеральный конструктор.
Так и знал! Он меня обвиняет в аварии! Такими возмущёнными глазами смотрит только прокурор на обвиняемого.
– Предпосылок к отмене полёта не было. Машина работала все дни без нареканий, – ответил я.
– Тогда почему произошла авария? – не успокаивался Белкин.
Федотов недовольно зыркнул на меня. Ну уж нет! Кричать не буду, но в обиду себя не дам.
– Анатолий Ростиславович, мы с вами на самом острие авиационной науки. Оно тонкое и порой с него можно соскользнуть. Вот и в случае с МиГ-29М столкнулись с проблемами технического плана. Не нужно отрицать очевидное. У меня, как и у Меницкого несколько лет назад произошёл тот же отказ. Но, так уж вышло, что все проблемы замыкаются на лётчике.