Авантюра, валюта и кровь - стр. 28

– Теперь, может быть, перейдём к скомпонованному делу и перво-наперво ознакомимся с валютной декларацией, подтверждающей правомерный ввоз в страну трёх миллионов долларов, осуществленный гражданином Мак-Коганом. Надоело играть в беспросветную «угадайку»! Посмотрим официальный документ, и сразу же станет ясно, есть ли нам чего-нибудь предъявить или же нет.

– Мне нужно проконсультироваться с вышестоящим начальством, – заявил Самодовольный и, собрав немногочисленную документацию, «пулей» выскочил из допросного кабинета.

– Ловко ты их, – восхитился Майкл, всё больше привязываясь к своевольной адвокатессе, – даже я не придумал бы ничего убедительней.

– Это вовсе не глупая выдумка! – резко осадила амбициозная защитница несознательного клиента. – Всё, что мной сказано, – одна сплошная истина, голая правда! Не забывай, и у толстых стен имеются тонкие уши.

– Твоя правда; я, кажется, тебя понял, – неуверенно заверил Майкл Мэссон, понимая, что допустил непростительную, ежели не губительную ошибку, – извини, просто я немного подшутил над полицейскими «самоуверенными болванами».

Пока Мишин с неотразимым юристом высказывались незначительными претензиями, всполошённый следователь направился к главному прокурору; он намеревался согласовать немедленное задержание хотя бы, единственно, американского афериста. Государственный обвинитель Корнилов Василий Иванович являлся заслуженным работником юридической сферы; он виделся нестарым ещё человеком, едва приблизившимся к пятидесятилетней отметке. Высокий, стройный, всегда подтянутый, не имевший вредных привычек, – всем презентабельным видом статный мужчина представлял убедительную, долгими годами сложившуюся, уверенность. Описывая внутренний мир, он считался образцовым, исполнительным, настырным, дотошно принципиальным; было бы странно, если бы оказалось, что, непримиримый к любому нарушению существовавшего закона, тот человек пошёл на сделку с ничем не запятнанной совестью. Вот и теперь, подробно изучив неубедительные материалы, представленные Самодовольным, он лично удостоверился, что они не содержат ни маленького намека, чтобы ввезённые капиталы были хоть как-то задекларированы (ну, или имели под собой законную подоплёку). Прокурорский сотрудник недовольно нахмурился. Но! Частная собственность есть охраняемые законом гражданские интересы, и он пустился в глубокий анализ. По собранным документам проходила версия идентичная, как и у Мэссона, что, дескать, похищенные деньги у Когана являлись чисто российскими и что он просто везде возил их с собой. О камере слежения принципиальному руководителю, естественно, не докладывалось. Из собранных материалов выходило, что Юрген прибыл во внуковский аэропорт с серебристо-стальным чемоданом, под завязку набитым американскими долларами, и что он ни на секунду с ним не расстался. Изучая немногочисленную документацию, добросовестный прокурор прояснил, что нерадивый заявитель нежданно-негаданно обнаружил в руках чужой чемоданчик, доверху набитый различными мужскими аксессуарами, гигиеническими надобностями и носимыми предметами личной необходимости. Ещё оказалось, что Мишин не выглядел настолько тупым, чтобы положить в подменный кейс «палённые» вещи и чтобы оставить характерные частички, способные впоследствии на него хоть как-нибудь указать. В похожих случаях «левые» объекты заполнялись исключительно новыми принадлежностями, не позволявшими идентифицировать конкретного человека; в момент же проведения основной операции на ловких ручонках предусмотрительно находились телесные резиновые перчатки, тонкие, плотно прилегавшие и ничуть не заметные. Когда на прокурорский стол легли бесспорные экспертизы, гласившие, что на чемодане, изъятом у Когана, нет никаких других следов, кроме собственных да незадачливого охранника, Василий Иванович не на шутку разгневался. Он понял, что все «весомые доказательства», указывавшие на преступное посягательство, – это голословное заявление Юргена, которое указывало, что якобы у того пропала аналогичная сумма, и которое подкреплялось неподтверждённым предположением, что Мэссон является авантюристом средней руки (то есть у него просто не может существовать трёх миллионов долларов). Возвращая хлипкие протоколы на срочную доработку, ответственный рецензент чуть ли не по лицу заехал ими Самодовольному, недовольно швыряя недостаточные документы обратно: