Аванхальм. Чужая кровь - стр. 46
Когда уютное тепло начало морить и его, из густой темноты на свет костра вышла утончённая женская фигура. Игарм перестал играть и уставился на визитёра.
– Почему? – прозвучал приятный женский голос. Он не был строг, но и не излучал ласки. Создавалось впечатление, будто говорящий сильно устал и слегка удивлён. – Почему ты перестал играть?
Когда таинственная гостья подошла поближе и встала лицом к сидевшим у костра, юноше удалось разглядеть её. Это была девушка двадцати пяти лет на вид с пепельно-белыми волосами и карими глазами. Приятую, но слегка непривычную внешность коварно уродовало непонятное – прямое строением ног и отсутствие положенных гархакам когтей. Одета она была в синюю тёплую кофту с белыми узорами и штаны пепельного цвета с множеством карманов, больше похожие на часть какого-то военного обмундирования. В отличие от босых ног Игарма и его сестры, на незнакомке имелась обувь, но ничего кроме её чёрного цвета музыкант не разобрал.
– Кто ты? Что ты здесь делаешь? – серьёзно спросил юноша, уставившись на пришельца. Её вид не вызывал опаски, однако Игарм не был наивен. Он прекрасно знал, что опасность может принимать даже самый безобидный вид.
– Я… – уверенно начала девушка, но тут же осеклась, продолжив задумчиво и чуть растерянно. – Я не помню… – С этими словами она присела на корточки, подставив спину приятному теплу.
Ночи в этих краях были не сильно холодные, но для теплолюбивых даже отсутствие жары – не комфорт.
– Вот как, – он недоверчиво сузил глаза, но вскоре сам осознал, что ни чем не лучше. Все воспоминания о прошлом как в тумане.
– Прошу тебя, продолжи играть, – попросила девушка, уперев локти в колени и погрузив голову на ладони. Взгляд её упал наземь и стал туманен. Создавалось впечатление, будто раздумья унесли её сознание так далеко, что тело перестало двигаться. Похоже гархаков она ничуть не боялась.
Игарм улыбнулся.
– Хорошо, – прошептал он, переведя взгляд сначала на струны, а после на спящую сестру.
Снова ночную тишь разогнала мелодия, наполняя всё вокруг неясным глубоким чувством. Это чувство затрагивало струны души, играя на них подобно великому музыканту. В ней было всё – лёгкая тоска, грусть, чувство необъяснимого покоя и ностальгии, и даже что-то из героизма. Иногда начинало казаться, что помимо чудесной мелодии становятся слышны ласковые голоса. Шёпот миллиард душ, покоившихся в каждой травинке. Шёпот погубивших себя предков…
– Я видела её. Я видела кровь. То, о чём ты пел, – нарушила тишину девушка, при этом не отрывая глаз от земли.