Аутодафе - стр. 34
Ни по какой линии родственником злейшему врагу мирового пролетариата Михаил Исаакович не приходился. Более того, как известно, Троцкий – лишь псевдоним идейного вдохновителя подкупленных буржуазными разведками вредителей, террористов и шпионов. Примерно так кандидат наук и объяснял всем праздно либо по долгу службы любопытствующим гражданам – вплоть до начала тридцатых годов. Потом объяснения помогать перестали… И в самом деле, носить в Советском Союзе подобную фамилию стало как-то неприлично. Студенты Горного института, идущие на лекцию Троцкого, – это, знаете ли, уже идеологической диверсией попахивает.
Михаил Исаакович всё понял и быстро перестроился – женился на собственной аспирантке и взял ее фамилию… Увы – поздно. Получил пять лет ссылки и отправился во глубину Сибирских руд – применять на практике теоретические познания.
Впрочем, и тут экс-Троцкий устроился не так плохо. Начальник 22-й ГРП обеими руками вцепился в неожиданный подарок судьбы – в московского специалиста; выхлопотал подчиненному разрешение не являться на еженедельные проверки к оперуполномоченному НКВД, но отмечаться раз в два-три месяца, вернувшись из маршрутов.
Геологоразведка развивалась бешеными темпами – в стране полным ходом шла индустриализация, добывающие и обрабатывающие комбинаты росли как грибы на только-только открытых месторождениях. Кадров катастрофически не хватало. Зачастую Мурашов выходил в поиск в одиночку – имея некоторый запас денег, дабы нанять двух-трех временных рабочих из местных. И оружие имел – карабин. Чтобы не убили и деньги не отобрали…
Но последний, почти двухсоткилометровый маршрут по тайге Михаил Исаакович проделал в полном одиночестве, так уж получилось. Когда идти оставалось всего ничего – километров тридцать, – геолог вышел к деревушке, отмеченной на карте «нежил.».
Вопреки пометке, деревня оказалась обитаемой. Вот только обитали там, если верить Мурашову, люди более чем странные…
– Не знаю, – повторил геолог. – Но не укусил… Обнюхал – аж паром из ноздрей меня обдало. И дух такой терпкий, звериный…
– Эх, Михаил Исаакович… Давайте заканчивать с этой историей, время позднее, – в очередной раз задушевно предложил Синягин. – Признайте прямо: выпили вы крепко в тот вечер. Я всё понимаю – вышли из тайги, людей полтора месяца не видели, под разговор и не заметили, как норму перебрали… Со всеми случается.
– Я не пью, – в очередной раз упрямо отверг путь к отступлению Мурашов, – не пью! С семнадцати лет, с тех пор, как… Впрочем, неважно.
Синягин с тоской подумал, что Клебанец, его предшественник, рассусоливать в подобном случае не стал бы. Двинул бы пару раз в рожу рукоятью нагана, выбив половину зубов, – и в погреб-камеру денька на три без воды и пищи. Мигом бы в мозгах посвежело… Но с «ежовщиной» партия раз и навсегда покончила – вот и приходится разговоры разговаривать.