Аукцион невинности. Двойная ставка - стр. 30
– Тимур, помолчи. – Мужчина все еще смотрит на меня, прожигая взглядом, снимает пиджак, кидает на пол, расстегивает рубашку.
Теперь они оба голые по пояс, члены все так же налиты возбуждением.
Тела покрыты татуировками, но во мне столько страха, что не могу сфокусировать на них взгляд, лишь на одной, той, что на груди Захара, – лик святой Девы Марии, она, сложа руки, покорно опустив глаза, замерла в молитве.
Господи, помоги и мне.
– Ты слышала мой вопрос?
– Да.
– Что «да»?! – Так громко, что закладывает уши.
Захар дергает меня на ноги, трясет за плечи, до хруста костей сжимая их пальцами.
Но я молчу, онемев от ужаса, что сейчас вижу в его глазах, в них кромешная тьма. Он разворачивает меня, толкает вперед, падаю на большой диван, упираясь руками о спинку.
Мужчина сзади, коленом раздвигает мои ноги, давит на спину, заставляя прогнуться, все это без слов, лишь слышу его дыхание и удары собственного сердца.
Рука проходится по обнаженной плоти, вздрагиваю, хочу отстраниться, но мне не дают. Пальцы растирают, массируют половые губы, задевая клитор, дергаюсь, а он шлепает ладонью по ягодицам. Кричу от обжигающей боли, а потом еще громче – от резкого проникновения.
Слезы брызжут из глаз, мышцы сокращаются, мне на самом деле больно, член крупный, он разрывает на части. У меня не было секса почти пять лет, я уже и не помню, как это бывает.
Кусаю губы, вцепилась в обивку дивана, ломая ногти. С каждым резким толчком волна боли прокатывается по телу, спина покрывается липким потом.
А потом он выходит из меня, разворачивает обратно к себе, как тряпичную куклу, хватает за шею, сдавливая пальцами. Сразу становится нечем дышать, пытаюсь убрать его руку.
– Ты, сучка, решила меня наебать? Думала, я не пойму, целка ты или нет?
Он так близко, взгляд убивает, на виске пульсирует вена, лицо искажено гримасой гнева, губы изогнуты. А чего я ожидала? Что будет все просто и что мне удастся хоть кого-то провести? Ему достаточно сделать одно движение, чтобы свернуть мне шею, и я совсем ничего не почувствую.
Не могу сказать и слова, из горла вырываются только хрипы, слезы текут по щекам, умирать очень страшно, кто бы там что ни говорил.
– Или тебя специально подослали? Кто, блядь?! Говори кто?
Снова боль, голова дергается в сторону, я падаю на диван, жадно глотаю воздух, тру горло, левая щека горит, в висках ломит. Это всего лишь пощечина, сколько их еще будет таких за ночь?
Захар хватает за волосы, наматывая их на кулак, заставляет смотреть на себя. Он чудовище, монстр, наверняка еще и садист и сейчас начнет выбивать из меня признание.