Аукцион невинности. Двойная ставка - стр. 28

Я в первый раз видела свою бабушку во взвинченном состоянии, произносящую такие слова.

– Эй, ты чего?

Резко открываю глаза, подняла голову, смотрю на стоящего в двух шагах от меня мужчину, убираю ладони от ушей. Он очень красивый, высокий, загорелый, темные волосы, рубашка, брюки, сверху черная кожанка. В уголках губ зажата зубочистка, в глазах интерес и насмешка.

– Шумно.

– Есть немного. Котенок, можно тебя попросить?

– О чем?

Оглядываюсь по сторонам, за стеной все еще играет музыка, официант принес четыре бутылки водки в зал.

– Иди погуляй немного во дворе, там есть пруд, а в нем рыбки.

– Мне не пять лет, мне неинтересны рыбки.

Странно, но этот мужчина не вызывает неприязнь, как Веня с братом, их отец и большинство собравшихся гостей свадьбы. Убираю за уши распущенные волосы, кусаю нижнюю губу, так всегда делаю, когда волнуюсь.

– Здесь, конечно, интересней.

– Зачем мне уходить?

– Тут сейчас будет немного шумно.

– А сейчас, по-вашему, спокойно?

Он улыбается, ровный ряд белоснежных зубов, между ними зажата тонкая зубочистка.

– Погуляешь?

– Хорошо.

– И еще.

– Что?

Вот если он мне сейчас скажет, что он Дед Мороз, только пришел чуть раньше на несколько месяцев, я поверю. Но, скорее всего, он один из приглашенных со стороны мусорного «короля» Виктора Жданова, а значит, такая же мерзкая тварь, как и он.

Не контролирую свои эмоции, морщу нос.

– Ничего, забудь. Иди, котенок.

Он стал серьезным, я пожала плечами, я встала, не оборачиваясь, пошла в сторону выхода, но чувствовала его взгляд спиной. Странный какой-то.

На заднем дворе ресторана на самом деле был пруд, уже стемнело, но фонари на дорожках освещали воду и плавающих в ней огромных рыб. Музыка доходила и сюда, но не так громко, и никого не было, вот это радовало.

Я боялась своей новой жизни, но в то же время была рада за маму, она такая счастливая, постоянно улыбается, рассказывает, какой Витечка замечательный. Не понимаю, что в нем замечательного, но бабушка говорит, что моя мать ослепла не от любви, а из-за денег, готова не только тело, но и душу продать за них.

Может, бабушка и права.

Но вот стало тихо, а когда громкий женский визг раздался из открытых окон ресторана, я резко обернулась, теперь вместо музыки были слышны вой, грохот, хлопки. Из здания начали выбегать люди, женщины кричали, одна даже споткнулась и упала на асфальт.

А я просто стояла и наблюдала со стороны, как народ в панике куда-то бежит, как показалось белое пятно свадебного платья мамы, она плакала, держалась за сердце, трясла за руки дядю Витю и кричала.

– Ты видела?