Аттила, Бич Божий - стр. 39

Воодушевленный, Тит выехал из Суфеса с первыми лучами солнца и, преодолев тридцать километров несложной дороги, оказался в Суфетуле, красивом, совершенно римском, несмотря на свое пуническое имя, городе. Он поразил Тита не только своими домами из удивительного коричневато-желтого камня, но и тем, что располагал театром, амфитеатром, акведуком, публичными термами, кафедральным собором и как минимум тремя триумфальными арками. Передовой отряд Бонифация уже находился в городе и был занят тем, что реквизировал квартиры и занимался сбором корма для скота. Разумно предположив, что сам он может ехать гораздо быстрее, нежели идущая походным шагом конница, Тит устремился вперед, надеясь застать основное войско Бонифация в расположенной в шестидесяти километрах от Суфетулы крепости Циллиум. Прибыв туда, он обнаружил армию полководца разбивающей лагерь вне крепостных стен, – судя по всему, поселение то было недостаточно большим для того, чтобы обеспечить помещением для постоя всех солдат. Один из трибунов проводил Тита в небольшой лесок, где, между фиговыми деревьями, с задумчивым видом прогуливался комит.

– Курьер из Равенны с посланием для вас, господин, – доложил офицер. – Говорит, что дело срочное.

– Все они так говорят, – пробормотал Бонифаций, но остановился. – Несрочных посланий не бывает – особенно теперь, в наше неспокойное время. Что ж, давай взглянем, что за вести ты нам принес. – С этими словами комит протянул руку Титу.

Бонифаций всей своей наружностью походил на одного из солдат, рельефные изображения которых украшали знаменитую Арку Константина. Он был великаном (рост комита чуть-чуть не достигал двух метров), так что внешний вид полководца не мог не привлечь внимания. На нем были парадные доспехи, которые, наверно, носили еще во времена Галлиена или Аврелиана: кираса с изображенной на груди головой Горгоны и аттический шлем старого типа, вышедший из употребления на Западе еще при Диоклетиане; кроме того, на перевязи у полководца висела не современная spatha, а короткий gladius. Даже волосы его, – как лицо, так и кожу головы комита покрывала жесткая щетина, – были подрезаны по моде давно ушедших эпох.

– Что, нравится моя униформа? – приветливо спросил полководец, когда Тит передал ему письмо Аэция. – Она, конечно, слегка устаревшая, но передается в моей семье от отца к сыну на протяжении вот уже семи поколений, так что я чувствую себя обязанным носить ее. Как бы то ни было, столь дальний путь тебя, должно быть, прилично измотал. Мой трибун проследит за тем, чтобы ты смог принять ванну, переодеться и сытно откушать. А позднее, за бокалом вина, расскажешь мне о том, что происходит в Равенне.