Аттика - стр. 19

Хлоя чувствовала, что она вполне способна позаботиться о себе и вовсе не нуждается в защитнике, который старше ее всего на два месяца, даже если он и принадлежит к мужскому полу. Но она не могла сказать об этом Джорди, потому что он бы не принял это во внимание, а только разозлился бы еще сильнее. Джорди был продуктом воспитания старого образца, по которому мужчины правят миром, а женщины делают то, что им говорят. Мужчины сделаны из железа, а женщины – из тончайшего стекла. Ну и вся остальная чепуха в том же роде.

– Мы теперь так легко не бьемся, – пробормотала Хлоя. – Теперь мы сделаны из более прочного материала.

– Что? – переспросил Джорди, поворачивая голову. На его лице было озадаченное выражение. – Что ты сказала?

– Ничего.

Вдруг Алекс остановился как вкопанный.

– Вы это видели? – спросил он, указывая куда-то вправо. – Там кто-то есть.

– Где? – спросил Джорди, пытаясь хоть что-то разглядеть в полумраке чердака. – Там?

– Кто-то двигался. Я видел, как мелькнула тень.

– Может быть, кто-то только что поднялся из дома под нами? – предположила Хлоя.

– Он двигался не как человек, – сказал Алекс. – Он двигался, как… как какое-то другое существо. Я не знаю какое. Животное или еще кто-то.

– Прекрати меня пугать! – вскрикнула Хлоя, сердце которой забилось быстрее. – Прекрати играть в свои игры, Алекс!

– А я и не играю. Смотрите, вот оно снова! В тени. Может, это Нельсон?

– Я видел, видел! – закричал Джорди. – Это был не кот, это был… ну я не знаю… это должен быть человек.

Алекс покачал головой:

– Нет, это не человек. Люди так не двигаются. Смотрите, снова! Он движется резкими толчками. А теперь ушел. Ушел в темноту.

– Я думаю, это человек, – быстро сказала Хлоя. – Я думаю, нам надо найти его… или ее. Кто бы это ни был, он может нам сказать, где выход наружу.

– Кто это?

– Молодые люди.

– Можно сказать, что они новички на чердаке. Они еще продолжают крутить головами, чтобы увидеть следы чердачной нечисти. Никакого шанса.

Молодой полоскреб издалека смотрел на них сквозь прорези в своей венецианской карнавальной маске, и по его коже пробежал мороз, когда он представил себя на их месте.

Он носил несколько слоев одежды, которая доставала ему до лодыжек. Вся она была слишком велика ему. На его голове болталась огромная шляпа, тоже больше на несколько размеров. Вся эта одежда принадлежала не ему, а кому-то еще, так как полоскреб не должен носить одежду. Он подбирал одежду везде, где только можно, и она становилась частью его, но никогда не принадлежала ему. Это была великолепная маскировка. Когда ему нужно было спрятаться, он притворялся кучей тряпок, просто упав на пол.