Атомный перебежчик - стр. 16
А за окном уже тянулся город. Заснеженные улицы, тропинки, протоптанные пешеходами вдоль домов, редкие машины на улицах, пробирающиеся по пробитым снежным колеям. А еще напряженные и хмурые окна, заклеенные крест-накрест полосками бумаги. И очень много окон, забитых фанерой или заткнутых подушками, каким-то тряпьем, очень много закопченных труб «буржуек», торчащих в окнах. Город выживал как мог, город хотел жить и боролся. Было что-то в закаменевших каналах, выстуженных домах и заснеженных улицах сильное, гневное, монолитное, как гранит набережных, как бетон мостовых опор.
Шелестов смотрел на эти улицы, на редких пешеходов, спешивших по своим делам, и почему-то подумал, что никогда бы этот город не удалось сломить и уничтожить. Пик напряжения прошел, началось нарастание обратной реакции, сжималась пружина терпения, копились силы. Ничего им не сделать с Ленинградом. И со всей нашей страной ничего не сделать, не справиться им с нашим народом. Не знаю, сколько еще продлится война, но Германия, Гитлер и вся его клика обречены.
Немецкий гарнизон в местечке Кеутокеваре был невелик. Всего рота солдат, три бронетранспортера и несколько грузовиков. Но этот гарнизон намертво держал единственный перевал, по которому партизаны могли вырваться из западни. Прорваться можно было только в лоб по узкой дороге, прямо на пулеметы хорошо оборудованных огневых точек и бронетранспортеров, которые подоспеют в течение пяти минут, как только завяжется бой.
Отряд партизан насчитывал всего тридцать человек. Это был костяк, основная боевая сила в этом районе. После неудачной попытки взрыва в порту Лае немцы начали прочесывать местность. В какой-то момент просто не было иного выхода, как уйти через перевал Кеутокеваре. В отряде только карабины и пистолеты, всего несколько автоматов. Почти треть его – женщины. Молодые сильные норвежки, но все же женщины. Дальше можно было уйти в леса к шведской границе, но снежный обвал спутал все планы. Отряд оказался заперт в узкой горной долине, как в бутылочном горле. Еще несколько часов, еще сутки, и нацисты поймут, куда делись партизаны, и тогда конец.
Седовласый командир Хевард Лунд сдвинул на затылок шерстяную вязаную шапочку и вытер ладонью испарину. Он подозвал к себе двух партизан, брата и сестру.
– Петтер, Мэрит! Вы хорошие лыжники, вы хорошие взрывники – вас готовили русские. Вы молоды и сильны. Я поручаю это дело вам двоим.
– Мы сделаем, – спокойно ответил плечистый флегматичный Петтер Хельсен. – Приказывай, Хевард.
– Посмотрите туда. – Командир протянул руку. – Над выходом из горловины навис скальный козырек. Десять килограммов тротила хватит, чтобы обрушить его вниз с тоннами снега и камней. Вы подниметесь по склону и на лыжах пройдете сверху до козырька. Заложите взрывчатку и дадите нам знак. Мы приготовимся для атаки, и, когда вы взорвете скалу, мы прорвемся из западни.