Атлантарктида. Дикий, дикий Норд. Из глубины - стр. 43

– Не рассказывайте ему ничего, мистер Дэвис, – попросил Том-младший. – Пусть начнет с нуля, как и мы.

– Мы с мистером Дэвисом сами решим, – сказал Эндрю. – Не лезь не в свое дело.

– Папа, расскажи мне больше о моих друзьях, – сказал Том-младший. – Я знаю, что они были и мы постоянно встречались в кафе, но хотелось бы знать о них поподробнее. Разные вещи – как про мистера Джойса.

– Ты помнишь мистера Паскина?

– Нет. Не очень. А какой он был из себя?

– Нельзя считать человека другом, если ты его даже не помнишь, – упрекнул брата Эндрю. – Разве можно представить, чтобы я через несколько лет забыл, какой из себя мистер Дэвис?

– А ты лучше помолчал бы, – сказал Том-младший. – Пожалуйста, расскажи мне о нем, папа.

– Некоторые рисунки мистера Паскина могли бы украсить те главы книги мистера Джойса, которые тебе так нравятся.

– Правда? Вот это да!

– В кафе он иногда рисовал твой портрет на салфетках. Он был небольшого роста, большой упрямец и чудак. Почти не снимал с головы котелок и был замечательный художник. У него всегда был вид, будто он знает большой секрет, который узнал недавно, и тот очень его забавляет. Иногда этот секрет как будто его радовал, иногда, напротив, печалил, но всегда было видно, что он есть и этот факт его забавляет.

– А что за секрет?

– Секрет пьянства, и наркотиков, и того, о чем писал мистер Джойс в последней главе, и еще – умения прекрасно рисовать. Тогда он рисовал лучше всех, и это тоже был его секрет, хотя ему до этого не было дела. Он считал, что ему ни до чего нет дела, но это было не так.

– Он был безнравственным?

– Еще каким безнравственным! И это тоже часть его секрета. Ему нравилось быть таким, и он не испытывал угрызений совести.

– А мы с ним дружили?

– Даже очень. Он называл тебя Чудовищем.

– Ого! – радостно произнес Том. – Чудовищем!

– А у нас есть картины мистера Паскина, папа? – спросил Дэвид.

– Есть одна-две.

– А Томми есть на его картинах?

– Нет. По большей части он рисовал Томми в кафе на салфетках и на мраморных столешницах и называл его ужасным, жадно лакающим пиво Чудовищем с Левого берега.

– Запиши себе это, Том, – сказал Дэвид.

– У мистера Паскина было извращенное воображение? – спросил Том-младший.

– Думаю, да.

– Разве ты точно не знаешь?

– Не знаю, но могу предположить. Наверное, это тоже была часть его секрета.

– Но у мистера Джойса не было извращенного воображения.

– Не было.

– И у тебя?

– Нет, – сказал Томас Хадсон. – Думаю, не было.

– А у вас испорченное воображение, мистер Дэвис? – спросил Томми.

– Не думаю.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно произнес Том-младший. – Я директору так и сказал: ни у папы, ни у мистера Джойса воображение не испорченное, а теперь могу сказать то же самое и о мистере Дэвисе, если он спросит. Что до меня, он уверен, что мое воображение грязнее некуда. Ну и пусть себе так думает. Я знаю одного мальчика в школе, вот у него воображение действительно грязное, и разница между нами очевидна. А как звали мистера Паскина?