Ателье Мадам Пикок - стр. 36

– И? И? – нетерпеливо заерзала ее подруга, сидя в кресле.

– Флери легла, мол, болеет. Муж искал везде, в шкафах, кладовках, сундуках. А этот у него под носом стоял. Поискал муж, и успокоился. Вечером он сидит в своем кабинете, как вдруг ему по плечу железная рука постучала. Короче, граф от страха теперь при смерти лежит. Доктора говорят, что день – два. Сердце слабое.

Я сглотнула, заканчивая платье. Взяв полриаля, я проводила девушек и наигранно вежливо попрощалась.

– Три риаля, – прошептала я, вспоминая историю. – Это же та история, которую вынюхивает Дитрих… Три риаля. Я могу заработать три риаля! Если, конечно, меня никто не опередит! Но мне нужны деньги, чтобы выкупить мастерскую! И три риаля – это хорошие деньги! С чего-то нужно начинать, не так ли?

Меня ужасно мучила совесть, поэтому я закрыла дверь и направилась в храм богини любви.

– Бесподобный Елауарий, – позвала я, входя в гулкую прохладу.

– Входи, дочь моя, – вздохнул Елауарий, колпачком гася огарочки свечей.

– Мне нужно исповедоваться перед богиней, – прошептала я, кивая в сторону двух розовых занавесок.

– Конечно, – согласился Елауарий. – Проходи…

Я уселась на скамеечку, глядя на свои нервно сжатые в замок руки. Рядом, за тонкой стенкой с резной решеткой в форме сердец послышался шелест и скрипы.

– Бесподобный Елауарий, – прошептала я, вздыхая. – Я тут услышала одну историю, и хочу написать про нее в газету… Но это как бы неправильно. Я ее подслушала и хочу на ней заработать! И у одной графини будут неприятности! Большие!

Я рассказала ему эту историю, а потом снова вздохнула.

– Разве есть грех в том, что любовь победила? – спросил Бесподобный Елауарий.

– Да, но зарабатывать на этом… – заметила я неуверенным голосом.

– Это ведь тоже любовь! Любовь к деньгам! Скажи мне, согласна ли ты, прожить с деньгами всю жизнь? И в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии! До самой смерти? – спросил Бесподобный Елауарий.

– Согласна, – согласилась я, представляя, как вытягивается лицо Дитриха, когда я гордо показываю ему кукиш и документы на лавочку.

– Ну вот видишь? – заметил Елауарий.

– А откуда взялись наши имена в книге? – спросила я, вспомнив, что хотела спросить.

– Вот что делает молитва богине любви! – смиренно заметил Елауарий.

Я вышла, понимая, что нужно попробовать. В часовню уже входила очередная пара. Через пару мгновений я добежала до лавки, открыла ее и бросилась на второй этаж. Потом вернулась и перевернула табличку на «Закрыто»!

Из старого сундука я достала стопочку бумаги и перо. Осмотревшись по сторонам, я села писать статью, вспоминая, что говорил Дитрих. Несколько скомканных бумаг валялось на полу, пока я задумчиво покусывала перо.