Ателье Мадам Пикок - стр. 24
Только-только я сделала шаг, пытаясь привыкнуть к темноте, как вдруг до меня донесся шум. В камере кто-то был. И мысль об этом заставила меня вздрогнуть! А вдруг меня посадили к какому-нибудь пьянчужке или воришке?
Но на самом все было куда страшнее!
– Драсте, – послышалось сладострастное и тихий смех. Я всем телом бросилась на решетку, но потом поняла, что жандармы уже ушли, и мрачный коридор опустел.
– Выпустите меня отсюда! – крикнула я в отчаянии, пытаясь высмотреть хоть кого-нибудь в конце коридора.
– Как там было? И в горе, и в радости, и в тюрьме, – заметил насмешливый голос из темноты. – Иди сюда! Садись!
– Нет, я постою! – гордо заметила я, берясь за ржавые прутья. – Эй! Это какая-то ошибка!
– Ты собираешься стоять всю ночь? – послышался зевок из темноты. – Дружочек, смотри и учись, как надо! Девушка стоит всю ночь! А ты после пятой требуешь перерыв!
– Да! Я собираюсь стоять всю ночь! – ответила я, ужасаясь тому, что меня посадили с ним в одну камеру.
– Знаешь, есть у меня один орган, который начинает завидовать твоей стойкости, – послышался голос, а я вспыхнула румянцем. – Его называют честь.
Я мужественно стояла, облокотившись на толстые прутья решеки. Глаза привыкли к темноте. И в этой темноте я видела вальяжно развалившийся на скамейке силуэт. Дитрих и здесь умудрялся сидеть так, словно король на троне.
Ноги ныли, я со злостью смотрела на коротенькую скамейку, сомневаясь. В коридоре тускло горел светильник. Неподалеку раздавался забористый храп узника из соседней камеры.
– Садись, – милостиво хлопнула по уголку скамейки рука в черной перчатке. Двигаться Дитрих не собирался.
Закинув одну ногу на другую так, что одна нога стояла на полу, а вторая находилась параллельно полу, Дитрих смотрел на меня снисходительным взглядом.
– Тебе же сказали отсидеть в камере, а не отстоять! Отстаивать нужно правду, а в камере отсиживают. Хотя, женщины такие удивительные создания, что им тяжело стоять и сидеть. Они всегда норовят лечь. По-крайней мере, так делает большинство женщин при виде меня, – заметил он, пока я поражалась размерам его самомнения.
– Тфе! – хмыкнула я, но присела на край скамейки, понимая, что до утра не отстою. Но при этом демонстративно отодвинулась подальше.
– А ну-ка? – усмехнулся Дитрих, потянув ко мне руку. Он взял меня за подбородок и слегка повертел мое лицо туда-сюда, пока я с возмущением пыталась отцепить его руку от своего лица.
– Ты напоминаешь мне одну девушку. Которую я знал давным-давно, – заметил Дитрих, а мне наконец-то удалось отцепить его руку и стереть след его прикосновение о плечо.