Ататюрк: особое предназначение - стр. 71

Врачей мало.

Перевязочных материалов нет. Припасов нет.

Я был свидетелем многих военных походов, но такого ужасного бедствия, такого избиения массами голодных, истерзанных, измученных, беспомощных крестьян из Анатолии я никогда не воображал себе».

Войска балканских союзников захватили большую часть Европейской Турции.

Болгарская армия наступала на Константинополь.

Французский премьер Пуанкаре уговаривал Николая II и его министров не мешать наступлению болгар на Константинополь.

Вмешиваться, считал он, надо будет позже, при мирном урегулировании «с целью пересмотра результатов войны», «повторив процедуру Берлинского конгресса».

Царь согласился.

Сазонов телеграфировал Извольскому: «Мы не желаем препятствовать союзникам временному занятию Константинополя».

Однако русская эскадра подойдет к городу еще до прибытия болгар и останется в Проливах «столько же времени, сколько продлится оккупация турецкой столицы».

Корабли Англии и Франции подошли к Дарданеллам. Россия, в свою очередь, привела в готовность Черноморский флот.

8 ноября русскому послу в Турции было предоставлено право вызвать в Босфор любое количество военных кораблей Черноморского флота просто телеграммой на имя командующего, минуя военное министерство.

Так впервые в своей истории Балканские страны выступили против своего извечного врага единым фронтом.

Продолжать в таких условиях войну в Ливии стало не только бессмысленно, но и опасно, империя подписала мирный договор, и Триполитания и Киренаика стали колониями Италии.

18 октября 1912 года в Уши близ Лозанны турки подписали Уши-Лозанский мирный договор, уступив Италии Триполитанию.

Италия получила во «временное» владение Додеканесские острова.

Они оставались в руках итальянцев до сентября 1943 года.

Затем их сменили немцы, а после Второй мировой войны острова были переданы Греции.

Взбешенный Энвер завалил военного министра гневными шифровками, требуя продолжения войны в Африке.

Кемаль в очередной раз выступил против этой бредовой идеи и… отправился на родину.

Терпение Энвера лопнуло, и он был не намерен терпеть достававшего его с каждым днем все больше и больше Кемаля.

Но тот был только рад такому повороту.

Даже при всем желании в Ливии делать было уже нечего, и по дороге домой он собирался посетить Вену и серьезно заняться больным глазом…

Вернувшись в Стамбул в ноябре 1912 года, Кемаль сразу же обрушился на высшее руководство, но никто так и не смог ему объяснить, как командовавший турецкими войсками генерал умудрился сдать его без единого выстрела!

И надо ли говорить, какую тревогу испытывал Кемаль за мать и сестру, вынужденных вместе с тысячами других турецких беженцев покинуть Салоники.