Ататюрк: особое предназначение - стр. 4
– Самое главное для вас – тайна для меня, уважаемый господин…
У Ататюрка были веские причины скрывать свои корни не только потому, что к секте дёнме пренебрежительно относились и евреи, и мусульмане, но и потому, что она считала незаконными все браки и сексуальные отношения вне общины».
Думается, что весь этот рассказ чистой воды выдумка, рассчитанная на дешевую сенсацию.
Как нет и, наверное, не будет ни одного великого человека, о рождении и смерти которого бы не ходили легенды.
И если им верить, то отцом Наполеона был граф де Марбеф, Иван Грозный был сыном бояриня князя Овчины-Оболенского, а его мать отравили злобные бояре.
Да и с Петром Первым было не все так однозначно.
Но все это по большому счету мелочи.
Главное было в том, что эти люди сделали.
Что же касается своей национальности, то сам Ататюрк говорил:
– Многие считают меня евреем, но я не вижу в этом ничего страшного. Наполеон был корсиканцем, но сделал для Франции куда больше всех французов, вместе взятых…
Зачем надо было поднимать тему о якобы еврейском происхождении Ататюрка?
Думается, это было сделано по политическим мотивам, поскольку принадлежность к дёнме давала возожность противникам Ататюрка обвинять его во всех смертных грехах при его попытках сломать традиционный мусульманский уклад турецкого общества.
Более того, сторонники султаната будут много говорить и о том, что младотурецкая революция была совершена на еврейские деньги и преследовала интересы той еврейской тайной ложи, членами которой были многие лидеры комитета «Единение и прогресс».
А, значит, и совершенная ими революция была частью мирового еврейского заговора.
Выставив Ататюрка ставленником еврейского масонства, можно очень многое в истории новой Труции объяснить в удобном для авторов подобных тенденций свете.
Впрочем, существует и еще одна версия происхождения Ататюрка, согласно которой, его отец был наполовину серб – наполовину албанец, а мать – наполовину албанка – наполовину македонка.
Об этих загадках заговорят через три десятка лет, а пока мало кого интересовавший, кроме своих рордителей, малыш и не думал умолкать.
Зюбейде-ханым выпроводила мужа из комнаты и, наклонившись над колыбелью младенца, начала тихонько напевать:
– Спи, мой серенький волчок…
И… странное дело!
Словно вняв просьбе матери, малыш умолк, дыхание его стало ровнее, и через минуту он уже видел свой первый в жизни сон.
А Зюбейде-ханым смотрела и никак не могла насмотреться на уже ставшее для нее таким дорогим личико.
Но вот начали слипаться и ее глаза, голова склонилась на грудь, и через несколько минут она заснула.