Атаман Войска Донского Платов - стр. 17

Чуть придя в себя (двое-трое своих, прибылянских, прикрывали и помогли подняться), он снова кинулся в гущу сопения, визга и хлестких ударов.

Задрались, по обычаю, городские и селившиеся за крепостными стенами, старожилые с пришлыми. Вскоре переломилось. Прибежали с Павловской Андрей Поздеев, с Дурновской – Ребриков и Харитонов, со Средней – известный кулачник Тацын. Тяжелым трюпком прибыли на поле боя черкасские деды и пошли основательно – гок! гок! гок! Хоперского бойца, которым хвалились скородумские, так и не разглядели.

С командой конных казаков влетел в побоище есаул Иван Кумшацкий:

– Р-разойдись!!! Что вам, идоловы дети? Масленая?

Заработали плети, ногайки. Кого-то сгоряча поволокли с коня.

– Перфильев, уводи своих!..

Гаврила Перфильев, скородумский станичный атаман, забегал, разбороняя.

Как вспыхнули быстро, так и остыли. Утирались, сходились в кучки постанично. Команда поскакала за ворота разгонять рыковских.

Кумшацкий и с ним писарь Федька Мелентьев на горячащихся конях возвышались над толпой. Гревцов, почесывая сквозь разорванную рубаху рубец на спине и боязливо поглядывая на есаульскую плеть, рассказывал:

– Деды как узнали, что нас сбили, враз – сюда; пока бегали, кулаки обгрызли от нетерпения.

– Зачинщиков – к Ефремову!

Кто-то из запроточных голодранцев, кто и в атаманском переборе усматривал возможность поразвлечься, сказал с усмешкой:

– Пошли.

Из толпы скородумских и рыковских закричали прибылянским и другим городским:

– А вы чего стоите? Вас не касается?

Пошел Матвей, оглядев всех победителем, за ним Родионов, Сулин, Гревцов и – после говора в толпе: «Чего ж? Мальцы крайние, что ли?» – двое взрослых из Средней.

По дороге Кумшацкого догнал конный казак:

– У рыковских одного – до смерти… – в голосе слышалось восхищение лихой дракой.

– Тяни его к атаману и рыковских гони.

Родионов кашлял и жаловался:

– Что-то у меня у нутрях болит. Чеботареву на кулак попал. Все бебухи отбил, зараза…

– У нас на масленой один на него нарвался, – пугал Сулин, – кровь носом пошла, вощеный сделался и к утру помер.

– Да будь ты проклят… Накаркаешь…

– Не боись, не подохнешь.

Степан Ефремов ждал их не в Канцелярии, а у себя дома. В халате.

– Ну? С чего началось?

Никто не помнил.

– Да вроде детишки задрались…

– Детишки? В Сибирь захотели?! – гаркнул войсковой атаман. – На Масленую человека убили… Нашли? – обернулся он к Кумшацкому.

– Не, не говорят…

Ясно было, что и не скажут. На Масленице кулачный бой – святое дело. За что ж человеку страдать?

– Ноне еще одного… Ваша работа? – обратился атаман к запроточным зачинщикам, которые и здесь всем своим видом являли непокорство.