Атаман - стр. 72
– Буназо, – эхом откликнулись казаки, хорошо, едва ли не на всю жизнь запомнившие правило: их командир не может ошибаться.
Эх, если бы на этом месте приостановить биографию Семенова – он национальным героем России стал бы, его, как многих храбрых русских солдат, поминали бы в веках, но нет, жизнь колесом покатилась дальше, а вместе с нею и безоглядный рубака Григорий Семенов.
В январе 1917 года он прибыл в Персию, в местечко Гюльпашан.
Персия потрясла его. Во-первых, здесь царило самое настоящее лето, было тепло и светло, на тонких гибких ветках призывно распускалась, трепетала под ветром зелень и благоухали цветы, но не они удивили подъесаула Семенова. Второе, что буквально потрясло его, – это бабочки.
Бабочек была тьма, самых разных, словно все они слетели сюда на тепло, на запахи лета, которое лишь по недоразумению называется зимой и приходится на этот недобрый месяц – январь. Особенно много было огромных ярких полубабочек-полумотылей, которых Семенов видел на Амуре, – махаонов. Бабочки эти считались у тамошних казаков драгоценными, поимка одной такой красавицы считалась едва ли не воинской удачей, а здесь их было все равно, что на Ононе грязи – хоть лопатой пришлепывай да собирай в фуражку.
Кстати, о фуражках. Семенов, едва в окно вагона ворвался теплый, припахивающий чем-то соленым ветер, стянул с головы папаху и сунул ее в сумку, откуда достал полевую казачью фуражку с офицерской кокардой. Сбрызнул фуражку водой, чтобы мятая ткань расправилась побыстрее – ткань высохнет, сделается гладкой, будто из-под утюга, – нутро набил газетами и повесил на крюк. Через несколько часов фуражка выглядела как новенькая, Семенов натянул ее на голову, глянул в длинное узкое зеркало, привинченное к стенке вагона, улыбнулся довольно – сам себе понравился.
Пока Семенов трясся на мягкой, обитой залоснившейся тканью полке вагона, он от корки до корки изучил брошюру, которую получил в штабе генерала Крымова «для ознакомительных целей», когда выписывал себе проездные документы. В брошюру было напихано множество всяких сведений – начиная от описания того, как становилась на ноги Персидская империя домусульманского периода и откуда взялись воинственные тюрки Альптечин и Себуктегин, Торгул-бек и Низам-Ольмольк, до рассказов о войнах Аги-Мохаммеда, сумевшего подмять под себя огромные территории, в том числе и Грузию. Ага-Мохаммед удивил Семенова своей жестокостью, жаждой проливать кровь – недаром про турок рассказывают разные страшные истории, о них есть что рассказать: он захватил город, в котором оборонялся его лютый противник Лютф-Али-хан – человек еще совсем юный, приказал бросить под ноги солдатам двадцать тысяч женщин, мужчин же, способных держать в руках оружие, – избить и ослепить. Аге-Мохаммеду было доставлено семь тысяч глаз. Глаза, выковырнутые из черепов, он принимал лично – поштучно и на вес.