Атаман - стр. 44
Сотник вспомнил совершенно не к месту, что его обожаемый государь-император Николай Александрович состоит в близком родстве с германским кайзером, да и женат государь на немке[17], сотнику стало жаль стариков в коротких, обдрипанных понизу шинеленках, и он отрицательно мотнул головой:
– Не надо! Пусть живут!
– Тогда, может, каждому по одной ноге оттяпать? Чтобы не бегали так шустро?
Семенов вновь отрицательно мотнул головой:
– Не надо!
– Как скажете, так и будет, ваше благородие.
Вот там-то, в чужой стороне Семенов первый раз в жизни – раньше такого не было – почувствовал, как в подмышках у него возник нехороший холодок, споро побежал куда-то вниз и исчез, и сотник вдруг понял, что всю жизнь ему придется принимать решения – пролить чью-то кровь или нет, но в отличие от нынешнего дня, когда он делает что хочет, у него будет полным-полно случаев, в которых ему придется – даже если он и не захочет – проливать чужую кровь. Осознание этого вызвало у сотника некую оторопь, он опять покрутил головой, глянул на заснеженное поле, на сбившиеся в кучу продуктовые возки и запоздало понял, что война – штука постылая.
Еще он неожиданно понял, что у немцев не хватает саней, они у себя в Европах привыкли больше на колесах разъезжать… Даже в холодную пору. Поэтому и здесь разъезжают на колесах по снегу и проигрывают сражения. Это маленькое открытие родило в нем слабую улыбку, некое удивление – какие все-таки разные люди живут на свете – и одновременно уверенность в том, что в этой войне русские обязательно победят. Однако, как показали последующие события, Семенов ошибался. Русские через три года, сами того не желая, подписали позорнейший мир[18].
А в упомянутый день казаки объелись шоколада – двери сортиров не закрывались, – в то время как старички-ландштурмисты голодали. Они проклинали казаков, подтягивали ремни на штанах сразу на несколько дырок, шатались по дворам, выпрашивая еду у местных жителей, и с тоской поглядывали на запад, где располагалась сытая Руда, из которой пришли.
Следующий продуктовый обоз немцы пустили ночью, постарались сбить его компактно, погрузив еду всего на несколько возов, охрану же выставили минимальную, посчитав, что так обоз привлечет меньше внимания.
Но глазастые наблюдатели из сотни Семенова обоз засекли – не помогли немцам ни вязкая ночная темнота, в которой все растворялось – даже кончика собственного носа не было видно, – ни то, что немцы попытались обогнуть село Зеленое, пройти лощинами, увалами, под прикрытием леса. Даже тот факт, что в этот раз немцы решили обойтись только санями, тоже сработал против них – снег скрипел под полозьями наждачно, громко, этот звук был слышен на добрые два-три километра, под колесами он тоже скрипел бы, но меньше – в общем, и тут промахнулись германцы.