Атаман - стр. 40

Чу! Где-то за спиной вдруг скрипнул снег. Егор быстро обернулся – зеленовато-желтым пламенем сверкнули прямо напротив глаза. Волк! Ах ты ж, зараза. Молодой человек выхватил из костра головню, швырнул не глядя. Зверя как ветром сдуло. Значит – сытый. Еще бы…

Еще б человеческое жилье увидеть… посмотреть. С чего бы вот так безоглядно Борисычу верить… Хотя а как тут не поверишь-то?

К человеческому жилью путники добрались примерно через десяток дней, когда по узкому зимнику вышли к какой-то большой реке. Увидав ее, Антип бросился на колени прямо в снег и долго молился, после чего, вскочив на ноги, крепко обнял Вожникова и даже облобызал:

– Ну, Егорий! Ведь вывел все ж таки. Молодец! А, господа мои? – Чугреев обернулся к братьям. – Теперь, как уговаривались, на Белеозеро? Или, может, в Устюжну, в Вологду, как?

– Ты еще скажи – в Ярославль, в Суздаль! Почему ж не в Москву? – нервно усмехнулся Данило Борисович.

Старший же брат, Иван Тугой Лук, лишь покачал головой, наставительно заметив, что «на Белеозере» и людищи свои, и глаз чужих меньше.

– Явимся на посад, не в сам город, там и поживем, вроде бы как купцы – там таких много – пока реки ото льда не отойдут. А уж потом… потом поглядим. Тут уж с вами рассчитаемся, не сомневайтесь, да… – Иван Борисович неожиданно покраснел и, обернувшись, погрозил кулаком кому-то невидимому. – Ну, поглядим, князь Василько! Ужо найдем в Орде правду.

– А не найдем ежели? – Данило сплюнул в снег.

– А тогда – в Хлынов! – сжал кулаки старший брат. – Наберем ватагу, да… ух!

– Так, может, тогда, господа мои, сразу в ватагу? – несмело предложил Антип.

Братья разом замахали руками:

– Что ты, что ты! Думай, что говоришь-то. Мы разбойники, что ль?

По этой широкой реке (Шексне, как определил Вожников) и пошли дальше, и уж тут-то путь был наезжен, такое впечатление, будто впереди шел большой санный обоз, оставляя после себя лошадиный навоз, кострища и кучи всякого мусора – какие-то огрызки, рыбьи кости, даже выброшенную кем-то изрядно прохудившуюся баклагу.

А ближе к вечеру встретился и ехавший на лошади с волокушами-санями мужик. Крепенький такой бородач в коротком полушубке мехом наружу, справных юфтевых сапогах и волчьей шапке. На боку у мужичка болтался изрядных размеров кинжал, а к седлу были приторочены кожаные дорожные сумки.

Пятнадцатый век – понятно… и логично, о чем разговор? Просто немного невероятно… так, слегка.

Незнакомцев мужичок встретил без страха. Придержав коня, поклонился в седле:

– Здравы будьте, добрые люди.

– И ты, человеце, здоров будь. С Белеозера?