Атака мертвецов - стр. 7
Размышляя, Николай тихо поднялся в комнату и начал паковать вещи. Управился быстро. Много ли ему надо? Всем необходимым обеспечит армия. Из своего взял только в дорогу две рубахи на смену, носки, полотенце, мыло, бритву, носовые платки да исподнее про запас.
Все уместилось в один саквояж. С ним и спустился в гостиную, держа перекинутый через руку пиджак.
Увидев сына, уже собранного в путь, маменька расплакалась. Пришлось ее успокаивать, убеждая, что медлить нельзя. Коль скоро началась война, всем, в том числе и Николаю, нужно поспешить в свои части.
– Подождал хотя бы, пока Нюша курицу доготовит, – не сдавалась мать. – Возьмешь с собой. Будет чем в дороге перекусить.
– Ну что вы такое говорите, мама! Отечество уже, наверно, с врагом сражается, а вы просите меня дома сидеть в ожидании приготовления какой-то курицы. Там люди гибнут…
Ох, ляпнул, не подумав. Сентенция о гибнущих людях – явный перебор. Мать снова ударилась в слезы, припав к сыновьей груди. Рубашка Николая тут же намокла. Придется, похоже, менять ее раньше времени. Ай ладно. По дороге обсохнет…
Прохор с места взял в карьер. Крыльцо родного дома быстро удалялось, а с ним и провожающие. Впереди всех стояла заплаканная матушка, из чьих объятий сын еле вырвался, и, не переставая, крестила его, пока коляска не выехала за ворота. Доведется ли встретиться вновь?
Николаю стало грустно. Всю дорогу до станции он ехал молча. Не разговаривал и Прохор. Знай себе погонял каурую. Лишь прибыв на место, произнес, подавая саквояж:
– Прощевайте, барин. Простите, коли что не так было…
Лицо виновато-печальное, а в глазах поблескивают слезы. Того и гляди скатятся по морщинистым щекам в заросли седых бакенбард.
– Прощай, Прохор. Не поминай лихом. Присмотри за матушкой.
– Не беспокойтесь, Николай Владимирыч, уж я пригляжу.
Поддавшись внутреннему порыву, Николай обнял старика. Тот все-таки всхлипнул и утер набежавшую слезу.
Подхватив саквояж, Буторов решительно зашагал к зданию станции.
Обыкновенно тихая и немноголюдная, сейчас она представляла собой самое настоящее вавилонское столпотворение. Превеликое множество разношерстного народа, чуть меньше половины которого в военной форме. Снуют взад-вперед, громко переговариваются. Кто-то провожает кого-то, прощаясь и желая удачи. Оживленное движение, нервозная суета.
Первого поезда еще нет, но на станцию то и дело прибывают воинские эшелоны. Отстучат неторопливо колесами по стыкам рельсов, обдадут клубами пара да чадом сгорающего в топках угля, а после, не задерживаясь, покатятся дальше, на запад. И мелькают перед глазами вагоны, забитые солдатами да лошадьми, платформы с пушками, парками да автомобилями.