@ Живой журнал - стр. 4

Конец восьмидесятых. Мне шесть с половиной лет. В тот год я в первый раз пошёл в школу. Мой отец нёс в руке нарядный букет из осенних цветов, завёрнутых в прозрачную плёнку. Целлофан нарядно хрустел. Отец был в гражданском, что очень шло к нему. Он вёл меня в первый класс той самой школы, где когда-то учился он сам. Почувствовав мой страх перед неведанным миром, отец протянул мне ладонь. Я помню руку моего отца: ровные, длинные, очень сильные пальцы, аккуратно закругленные на концах. От них шло тепло прямо к сердцу… Но я спрятал в кармане свой крохотный кулачок – я и тогда был упрямым.

Вот мне исполнилось семь, и меня, новичка, первый раз обидели в школе. Меня наградил тумаком здоровенный третьеклассник по имени Миша Ботвин и по кличке «Ботас». И я, очертя голову, ринулся в первую в жизни драку. К удивлению всех, я выиграл свой первый бой. И не потому, что я умел драться. Просто Мишка хотел победить, а я – выжить в этой элитной школе.

Начало девяностых. Мне десять лет. Мама Света беременна. Мама говорит мне, что у меня будет сестра, а я предлагаю ей передумать и купить мне собаку. Отец комично хватается ладонью за лоб. Отсмеявшись, он принимает обиженную маму в объятия и наигранно строго спрашивает у меня, как бы я хотел назвать сестру, которую привезут из роддома. Но я пожимаю плечами: мне наплевать. На самом деле, я ревную отца так, как могут ревновать только дети. Я не мог смириться с мыслью, что отец будет любить кого—то больше меня. И папа это понял. Именно поэтому он сам, 11 апреля 1992 года, вложил мне в руки тяжёлый дрыгающийся «конверт» и сказал: «Познакомься с сестрой, Андрей. Как назовем?» «Дианой», – не подумав, ляпнул я (ага, в тот год я запоем читал «Мифы Древнего мира»). И я на двадцать лет смирился с существом, самым неуёмным на свете, которое десять лет дралось со мной, десять лет на меня стучало, а теперь любит меня на свой лад и со вкусом мотает мне нервы.

Вот мне тринадцать. Отец начинает ссориться с мамой всё чаще и чаще и приезжает домой всё реже. Я злюсь на мать, потому что мне кажется, что все отлучки отца – только из—за неё. И я, проклиная весь свет, влипаю во все драки, которые только можно отыскать в нашем благополучном районе. Я не управляем. Цепляю тех, кто старше меня и даже тех, кого больше. На переменах половина моих одноклассников бегает от меня, а вторая преданно меня целует в.… короче, целует, куда надо. Моей маме говорят, что у меня сложный период и что я – трудный подросток, который отбился от рук. Удобная ложь. А вся правда заключается в том, что я, как и все дети, хочу только одного – чтобы дома у меня были и мама, и папа. Апофеозом моего скандального поведения становится вызов моей матери на ковер к директору школы. Злобная игуана в очках попросила мою нежную, как скрипичная мелодия, маму перевести меня в любое другое учебное заведение. Причина в том, что я сильно отстаю по английскому языку плюс проблемы с моим поведением. В качестве примера директриса рассказывает, как я сорвал урок биологии. Взял, да и заявил «ботаничке», что я видел дракона. Та не поверила. И я на спор предъявил «училке» симпатичную ящерицу. К спине ящерки я ещё дома умудрился прицепить крылышки, а к голове – рожки. Вид у ящерки, надо сказать, был уморительным. Рожки ей тоже, кстати, шли