Ассистент убийцы - стр. 17
Зверев делал это еще и потому, что, несмотря на свою репутацию разгильдяя и злостного нарушителя внутреннего распорядка, в управлении он по праву считался лучшим опером. Самые сложные и запутанные дела Степан Ефимович, как правило, поручал именно ему, и этот раздолбай Пашка всегда докапывался до истины. Так что Корнев до сих пор в душе немного побаивался своего друга детства в первую очередь потому, что никак не мог найти на него управу. Но и обойтись без Зверя полковнику тоже не удавалось.
Они с Пашкой воспитывались в одном и том же детском доме. Позже оба окончили Томскую школу милиции, где их дружба окончательно окрепла. Потом парни работали в одном районном отделе милиции и раскрыли вместе несколько довольно запутанных дел.
Судьба развела двух дружков-детдомовцев, и виной тому стала начавшаяся война. После ее окончания они снова встретились, так как оба попали служить сюда, в управление милиции Псковской области.
Вот только карьера у них шла по-разному. Корнев со своим аскетическим характером и строгими нравами быстро дослужился до высоких должностей и вскоре возглавил управление. Зверев же из-за своего безудержного разгильдяйства долгое время пребывал в низших чинах. Однако несколько последних дел, успешно раскрытых Павлом Васильевичем, дали основание Корневу повысить своего товарища до должности начальника оперативного отдела.
Зверев вошел в кабинет и уселся на свой любимый кожаный диван с подлокотниками из красного дерева. Корнев ожидал, что его подчиненный, как это обычно бывало, тут же достанет курево и самым наглым образом потребует пепельницу. Степан Ефимович уже заготовил для Зверева несколько назидательных фраз по поводу недопустимости столь вольного поведения в кабинете начальника.
Однако на этот раз Зверев не выказал желания закурить и довольно резко спросил:
– Чего вызывал? Ты же знаешь, у меня дел выше кадыка – три кражи, разбой и бытовуха с огнестрелом! Говори быстрей, да я работать пойду.
Корнев немало удивился такому развитию событий. Зверев, который редко проявлял подобное стремление к исполнению своих служебных обязанностей, сегодня, очевидно, встал не с той ноги.
«Это как же понимать?» – подумал Степан Ефимович и даже на мгновение потерял дар речи.
У него запершило в горле. Он закашлялся, поспешно налил из графина стакан воды и выпил его одним махом.
Зверев, глядя на это, ухмыльнулся и проговорил:
– Если бы я не знал, что начальник у нас малопьющий, то предположил бы, что ты вчера перебрал.
Корнев выдохнул, пропустил мимо ушей эту очевидную бестактность, придал голосу максимальную жесткость и распорядился: