Ассимиляция - стр. 6
Теперь они постоянно путались под ногами, делали замеры, фотографировали, записывали выводы и наблюдения на большие неуклюжие диктофоны, снимали свои любительские фильмы. Старались найти… что? Он знал историю местного побережья, знал, как расстояние и тишина могут преувеличить, исказить представление о самых обыденных вещах. Как при виде этих просторов, и тумана, и пустой береговой линии размышления приобретают самый зловещий оборот и начинают создавать историю буквально из ничего.
Саул не спешил, поскольку находил этих людей утомительными и до тошноты предсказуемыми. Путешествовали они парами – один отвечал за познание, другой за прозрение, – и порой он с удивлением прислушивался к их разговорам. Его поражало, насколько противоречивы могут быть их высказывания, подобные мыслям и аргументам, вертевшимся у него в голове, когда срок его служения в церкви подходил к концу. Последнее время к нему зачастила одна и та же пара: мужчина и женщина лет двадцати с небольшим, хотя порой они больше походили на подростков. Вели себя, как мальчик и девочка, убежавшие из дома, прихватив с собой набор «Юный химик» и доску уиджа[1].
Генри и Сьюзен. Поначалу Саул решил, что за суеверия отвечает женщина, но она оказалась ученой – интересно, в какой области? А сверхъестественными явлениями занимался мужчина. Генри говорил с еле заметным акцентом, и Саулу никак не удавалось определить, что это за акцент такой, добавляющий властности и самоуверенности каждой фразе. Он был полноват, чисто выбрит в отличие от бородатого Саула, под бледно-голубыми глазами залегли тени, черные волосы подстрижены горшком, бледный и неестественно высокий лоб закрывает челка. Похоже, этого Генри ничуть не волновали вещи земные, к примеру, погода, поскольку он всегда носил одну и ту же одежду с небольшими вариациями – рубашку-батник из тонкого синего шелка и слаксы. А начищенные до блеска черные туфли на молнии годились разве что для прогулки по городским улицам, а не для экспедиций.
Сьюзен больше походила на тех, кого в народе называют хиппи, но во времена детства Саула вряд ли ее кто-то назвал бы коммунисткой или представительницей богемы. Волосы белокурые, носила она белую блузку с вышивкой в крестьянском стиле и коричневую твидовую юбку ниже колен, наряд довершали рыжевато-коричневые сапожки до середины икры. Лишь немногие подобные ей становились его прихожанами. Но порой все же забредали – потерянные, старающиеся жить собственным умом, ищущие какой-то новый импульс для дальнейшего существования. Если б не хрупкая фигурка, она бы походила на сестру-двойняшку Генри, не иначе.