Assassin's Creed. Отверженный - стр. 24

– Не приближаться! – рявкнул Остроухий.

Дженни тихо всхлипывала. В широко раскрытых глазах застыл ужас. Лезвие меча Остроухого было приставлено к ее горлу.

Позволит ли совесть мне признаться, что в тот момент я больше думал о мести за убийство отца, чем о спасении Дженни?

– Стоять, где стоите! – потребовал Остроухий, выволакивая сестру из комнаты.

Край ее ночной сорочки чуть приподнялся, обнажая лодыжки, – Остроухий волок ее по полу. И вдруг к налетчику подскочил новый сообщник, с факелом в руке. Передняя успела наполниться дымом. Огонь полыхал и в другой части дома. Пламя лизало двери гостиной. Человек с факелом метнулся к портьерам и поджег их. Пламя отрезало нас с мистером Берчем от убийц.

Я мельком взглянул на мать. Слава богу, она не пострадала. Но вот Дженни… Остроухий поволок ее к выходу. Сестра безотрывно глядела на нас с мистером Берчем, словно мы были ее последней надеждой. Человек с факелом распахнул входную дверь и побежал к карете, остановившейся неподалеку.

Мне подумалось, что они отпустят Дженни, как только окажутся в карете. Увы! Сестру, несмотря на ее пронзительные крики, втолкнули внутрь. Кучер (и он был в маске) тронул поводья и взмахнул кнутом. Карета с грохотом помчалась в ночную тьму. В тот момент я совсем не думал о Дженни. Нужно было успеть вынести из горящего дома тела убитых и выбраться самим.

Сегодня мы хоронили отца. Однако мои первые мысли, когда я проснулся поутру, были не об отце и не о похоронах, а о буфетной нашего сгоревшего особняка на площади Королевы Анны.

Нападавшие не пытались туда проникнуть. Отец опасался грабежа, отчего и нанял двух отставных солдат. Но те, кто вторгся в наш дом, сразу бросились наверх, словно их совсем не занимала буфетная и собранные там ценности.

Тогда какова была цель их нападения? Похитить Дженни? Убить отца? Было ли это частью их планов?

Вот с такими мыслями я проснулся в комнате, которую смело мог бы назвать холодильником. Меня это не удивило. В ней никогда не было особенно тепло. Просто сегодня холод показался мне особенно сильным. От такого холода стучат зубы. Он пробирает до костей, вымораживая тело изнутри. Неужели камин успел потухнуть? Я повернул голову и увидел, что его вообще не растапливали. Каминная решетка была серой от золы.

Я вылез из постели и подошел к окну. Стекло с внутренней стороны покрылось ледяными узорами, за которыми было совсем не разглядеть улицу. Сопя от холода, я оделся и вышел из комнаты. Меня поразила тишина в доме. Стараясь не скрипеть ступенями лестницы, я спустился вниз, подошел к двери комнаты Бетти и постучался. Ответа не последовало. Я снова постучал, уже громче. Бетти не откликалась. Ощутив легкое беспокойство за служанку, я нагнулся и заглянул в замочную скважину, моля Бога, чтобы не увидеть ничего такого, что не предназначалось для моих глаз.