Assassin's Creed. Кредо убийцы - стр. 36
София опустила глаза, ее смутило сравнение с великими учеными мужами прошлого. Она себя среди них не видела. Тамплиеры не должны гордиться своими талантами, способностями, интеллектом… и достижениями в материальном мире.
Нежно Алан Риккин приподнял ее подбородок, чтобы снова посмотреть ей в глаза.
– Мы с мамой выбрали для тебя очень хорошее имя. – (София в переводе с греческого значит «мудрость».) – Ты всегда была умнее меня.
Он искренне, что бывало с ним крайне редко, улыбнулся ей, но что-то похожее на сожаление застыло в уголках его губ.
Алан Риккин опустил руку, вздохнул и выпрямился, готовясь к неприятной встрече.
– Мне пора, опаздываю. Вечером нужно быть в Лондоне. Думаю, долго там не задержусь.
– В Лондоне? – удивилась София. – Зачем?
Риккин вздохнул:
– Я обязан доложить старейшинам.
Глава 8
Алан Риккин не привык к тому, чтобы его вызывали на ковер. Но и ему приходилось перед кем-то отчитываться, и этими кем-то были старейшины. И когда они его звали – особенно когда звала глава совета, – он прибегал, как послушная собака.
Он стоял один в зале заседаний, заложив руки за спину и пристально рассматривая висевшую на стене картину.
Зал был величественно прекрасен, здесь, как и во всех резиденциях ордена, прошлое тесно переплеталось с настоящим: в интерьере отлично сочетались удобные современные стулья и изысканной работы большие средневековые подсвечники. На стене слева от него размещалась потрясающая коллекция из полусотни средневековых мечей, замкнутых в поблескивавший серебром круг.
В центре круга висел щит с красным крестом на белом фоне. Копья и боевые топоры завершали экспозицию.
Но именно картина приковала к себе взгляд Алана Риккина. За несколько веков ее краски не потускнели, а внимание художника к деталям просто поражало, учитывая то, сколько людей удалось ему уместить на полотне.
«Аутодафе» – так называлась картина. В переводе с португальского – «дело веры». И заключалось это дело в сожжении еретиков заживо.
Великий художник запечатлел зрителей всех сословий – от королевской семьи до простых смертных. Все они наблюдали – возможно, с большим удовольствием или же в религиозном экстазе – за еретиками, которые в клубах дыма отправлялись к Всевышнему по приказу Великого инквизитора, чья маленькая фигурка восседала между такими же миниатюрными королем и королевой.
Риккин услышал цоканье высоких каблуков по мраморному полу и спокойный, четкий голос:
– Работа Франсиско Риси. Картина называется «Аутодафе на Пласа-Майор в Мадриде». Это событие произошло в тысяча шестьсот восьмидесятом году.