Аспект белее смерти - стр. 58
– Ты куда, Серый, с утра пораньше? – спросил Лука.
– В монастырь, – сказал я и пояснил: – Мне теперь цельный месяц лечение отрабатывать.
– Это в какой? – влез в разговор Яр.
Захотелось послать приблудыша куда подальше, но вспомнился вчерашний разговор с Лукой, и я нехотя буркнул:
– Босяков только пепельные братья в свой госпиталь пускают, нешто не знаешь?
Яр пожал плечами.
– Ну мало ли…
– Долго там пробудешь? – уточнил Лука. – Вечером толковище – помнишь?
– К обеду точно вернусь, – пообещал я и спросил: – Вы куда?
Лука неопределённо повертел пятернёй.
– По делам прошвырнёмся.
– В город намылился? – кивнул я в сторону реки.
– Не! – рассмеялся Лука. – Ты же знаешь, я с Заречной стороны ни ногой!
Задворками птичьего двора мы прошли к примыкавшему к болоту Соломенному переулку, а только зашагали по нему и сразу обратили внимание на странное для столь раннего времени столпотворение на перекрёстке. Похмельные мужички и растрёпанные тётки что-то взволнованно обсуждали, и мне стало не по себе, хоть вроде бы ни в чём предосудительном замешан и не был.
– Чего там ещё? – насторожился Лука и завертел головой по сторонам, а углядев знакомого босяка своих лет, окликнул того: – Сыч, что стряслось?
– Бродягу приливом накрыло, – пояснил долговязый паренёк с по-птичьи длинной шеей. – Высох так, будто неделю вялился!
Яр оживился:
– Надо глянуть!
Сыч его остановил.
– Да там уже монахи телегу подогнали! – сказал он и предложил: – Айда сегодня с Гороховой улицей махаться!
Лука покачал головой.
– Не, мы уже с Угольным тупичком забились.
– Ну, удачи тогда!
В этот момент послышались раздражённые крики и лошадиное ржание, зеваки подались назад, из переулка выехала телега.
– Сыч, а кто это был? – спросил я, ничего толком из-за спин не разглядев. – Не демон ведь?
Прежде чем ответить, босяк с показным презрением сплюнул под ноги.
– Не-а! Монахи о приблудном духе толковали. Бестелесная хрень какая-то, даже не бес. Развеялся давно.
Без случайных жертв не обходился ни один прилив, но так близко к Гнилому дому мертвецов ещё не находили. Я бы ещё задержался и даже наведался в переулок, но уже начинало поджимать время, пришлось махнуть босякам рукой и двинуться к Чёрному мосту. Телега покатила в том же направлении, монах преспокойно уселся на неё с краю и свесил ноги, а вот совсем ещё молоденький монашек в серой рясе с алым шнуром адепта вместо того, чтобы присоединиться к нему, упорно месил сандалиями дорожную грязь. То ли брезговал приближаться к накрытому дерюгой телу, то ли ему просто не по рангу было.
Порыв ветра приподнял край накинутой на тело ткани, мелькнула серая кисть. Ссохшаяся кожа туго обтянула кости и суставы, ногти пожелтели, и бежавшая за телегой мелюзга восторженно заголосила. Старший монах что-то резко сказал адепту, и тот, к вящему разочарованию мальчишек, вновь укрыл мертвеца дерюгой.