Аскольдова тризна - стр. 34
Вода в реке мельтешила под лучами солнца серебряными бляшками; ветра не предвиделось, небо без туч раскинулось над головой, поэтому высокий береговой камыш с густыми метелками неподвижно стоял желтой стеной, за которой возвышались деревья, а за ними шли низменности и болота с осокой-ревуном, с мелкой ряской и пушистым войником. Попадались расположившиеся по обеим сторонам реки и земли, жирно удобренные волховским илом: на них росли сочные травы с хрящевато-ломкими стеблями конского щавеля. Виднелись участки пала в лесу; прогретые огнем и дополненные золой лесные поля щедро рожали и рожь, и усатый ячмень, и остистый овес…
Привлекали внимание норманнов, стоящих на палубе в низких, круглых, валяных шапках, на которые удобно надевать шлемы, и кольца из огромных валунов по краям полей, преграждавшие, по верованиям невских и ильменских словен, выход злым духам…
Весла дракарры туго и упрямо ударяли лопастями по воде, круто буруня ее, и судно быстро продвигалось вперед, покидая все это. Остался позади и карельский челн с сидящими в нем рыбаками, которые промышляли осетровую рыбу. Поймать таковую – это не значит снять с себя все заботы, – нужно еще умело распорядиться уловом: что засолить и завялить на зиму, а что поменять и продать на торгу, где собираются русы и финны, да и не забыть десятую часть выручки отложить для Новгорода.
Новгородская земля – обиталище многих народов: русское и славянское население составляли словены невские и ильменские, а также кривичи; финское – карелы, меря, весь, чудь, водь и другие племена со своими общинными ловищами – общественными охотничьими и рыбными угодьями. И каждый человек четко знал свое и не зарился на чужое. Это и удивляло норманнов, привыкших жить грабежами и набегами. И становилось чудно видеть такую добросовестность: оттого и звались, наверное, финские народы чудинами.
На это свойство характера чудинов и рассчитывал Водим, отправив к ним одновременно с отходом от берега дракарры «Медведь» Олафа во главе небольшого отряда склонять их на свою сторону. Каждое племя финнов хоронилось на берегу реки за деревянным тыном высотой в четыре человеческих роста. Снаружи шел ров с переброшенными через него мостками к воротам. Имелся внутри тына детинец на высоком месте с особым острогом-башней. Между рекой и тыном располагались причалы и маленькие пристани на сваях, сюда же были вытащены из воды дочерна осмоленные лодки и мелкие лодчонки-плоскодонки. Тут же сушились на шестах ловецкие сети рыбарей. Ходы к мосткам и реке, а также к шалашам мощены сосновыми кладями.