Арвары. Родина Богов - стр. 4
Легат Анпил, командовавший торжественным построением, стоял на деревянном помосте, приготовленном для императора, и непроизвольно, повинуясь общему ритму, тоже переминался с ноги на ногу. В любой момент он мог бы одним словом навести порядок в строю, но по договору не имел права держать воина в парадной стойке более двух часов, если не было дополнительного соглашения об оплате. Поэтому легат взирал на войско со снисхождением, да и не видел в строгости особой нужды, поскольку высланные для встречи Вария мальчики-контуберналы не подавали знака. А ветер между тем усиливался и наконец-то пошел ожидаемый с утра холодный дождь со снегом.
Никто не знал, что могло так задержать императора, известного своей обязательностью и бережливостью времени еще с тех пор, когда он был обыкновенным всадником, а потом трибуном и командовал конницей. Поэтому легат кутался в плащ и с тревожным недовольством посматривал в сторону императорских шатров, поставленных на высоком прибрежном холме, прикрытом старыми, корявыми от ветра соснами. Но иногда с радостью переводил взор на близкий речной берег, возле которого стояла приготовленная для него бирема со спущенными сходнями. В трюме, спрятанные от посторонних глаз, находились его жена и три взрослых сына со своими семьями и домашними рабами, с немалым добром, нажитым за время службы в холодной стороне. Если бы в сей час кто-нибудь из его учеников-контуберналов махнул рукой, Анпил задержался бы на помосте не более мгновения – только для того, чтобы подать команду и привести в чувство тридцать тысяч окоченевших воинов. Не успел бы император со свитой спуститься с холма, как сорокавесельная бирема уже бы плыла вниз по течению, унося его из опостылевшей за долгие годы рейнской провинции.
Анпил был лишен права лицезреть императора, и причиной этому была болезненная мнительность Вария.
– Почему ты так на меня смотришь? – спросил однажды только что коронованный император.
– Я смотрю на тебя, как и прежде, – признался Анпил. – Но без подобострастия, как на своего трибуна.
– Но я вижу презрение в твоем взоре!
– Напротив, император, теперь я взираю с почтением!
– И видишь во мне только всадника!
– Да нет же, Варий! – попробовал оправдаться легат. – Я зрю диадему на твоей голове! И признаю тебя августейшим.
– Ты никогда не сможешь смотреть на меня, как на божественную особу, – грозно молвил император. – Ты все время будешь сравнивать меня с тем всадником и трибуном, которого знал. Ты будешь вспоминать, как мы, смиряя италиков, резали их детей и стариков. Как вместе с тобой насиловали одну женщину, как выворачивали карманы убитых, собирая добычу. У тебя перед взором буду я, жрущий, пьющий и справляющий нужду!.. А посему я тебя никогда не подпущу к престолу! И если даже ты случайно окажешься рядом, я запрещаю тебе поднимать взор в моем присутствии.