Артефакты и я в Академии Белого Дракона - стр. 39

Аттикус ободряюще сжал мою руку, так как я нервно дышала и начинала дрожать от страха. Дракон и правда оказался ужасным и опасным. Особенно его шипы на морде и клыки, которые он обнажил, злобно зарычав.

Я вжалась в стенку шкафа, Аттикус притянул меня к себе.

- Не бойся, мы в безопасности, - шепнул он.

- Ага. В безопасности. До тех пор, пока дракон случайно не ступит а порог шкафа, - ответила я, едва не заикаясь.

Но, не найдя нас, ящер и правда потерял интерес к шкафу. Он ударил по двери своим мощным хвостом, и дверь с громким стуком захлопнулась, вновь погружая нас в темноту.

От этого стука я снова вздрогнула, а потом подумала, что шипы на хвосте ящера могли повредить дверь шкафа. Жаль, если так — прекрасный ведь предмет!

— Улетает, — прокомментировал мужчина вскоре, а потом, спустя время, отпустил меня и самолично распахнул двери шкафа , выпуская нас в комнату.

Некоторое время мы молчали. Мне не нравилось абсолютно всё, что только что произошло и внутри шкафа, и снаружи.

Про внутри поспешила забыть, а вот про снаружи оставались вопросы:

— Ну и чем же мне грозила встреча с этим ящером? — поинтересовалась я.

— Думаю, скоро узнаешь. Драконы никогда не отступают, так что скоро вы встретитесь, как бы я ни пытался этому помешать. Но не сегодня, — он улыбнулся мне и подал руку, чтобы я могла красиво сойти на пол из шкафа. Но этот жест я проигнорировала, спрыгнула на пол сама и напомнила:

— Проводил? Проваливай теперь!

Аттикус по-прежнему злил. Стоило выйти из шкафа, как это ощущение усилилось. Наверно, шкаф как-то подавлял мою неприязнь к мужчине. Так подумала я, подходя к окну и закрывая его, а затем зашторивая. Солнце окончательно село, и с улицы потянуло прохладой. Чувство недавно пережитого страха лишь усиливало ощущение зябкости.

— Доброй ночи, — усмехнулся Аттикус и действительно покинул комнату, оставив меня в одиночестве.

11. Глава 10. Разговор

ГЛАВА 10. Разговор

/Аттикус/

Маркус вернулся позже, чем Аттикус ожидал, уже даже надоело торчать в кабинете старца и пялиться в окно на башню, где разместилась Кристина.

Он и сам не знал, почему вёл себя с ней именно так. Отчего-то ужасно раздражала вся эта история с портретом, и хотелось её как-то обнулить. И он вёл себя так, будто ненависть девушки могла стереть всё, что сделал портрет, и тогда можно было бы познакомиться заново…

Он вздохнул. Заново, конечно, не получится, но оставлять какое бы ни было хорошее отношение Кристины к нему он не желал. Это всё могло быть остаточным от влияния портрета, и он бы предпочёл искреннюю неприязнь магической благосклонности.