Артефакты и я в Академии Белого Дракона - стр. 28

Но он постоянно подкалывал меня, заставляя вспоминать сны о его ласках. Фу, даже думать об этом противно!

— Просто пытаюсь наладить отношения, — пожал плечами Аттикус, снова берясь за бокал.

— Очень странные у тебя методы, — ехидно подметила я.

— Почему же? — удивился он. — Я напоминаю тебе о том, что мы не совсем уж чужие люди. Сколько ночей мы провели вместе в твоих мечтах? Разве это ничего для тебя не значит? Мы могли бы остаться друзьями, но пока ты смотришь на меня, как на врага. Хотя я, заметь, ничего дурного тебе не сделал.

Я прислушалась к себе и подумала о том, что, возможно, мужчина прав. Он ничего дурного мне не сделал. Даже, наверно, помог избавиться от наваждения, но злость к нему всё сильнее закипала во мне, и я ничего не могла с этим поделать.

— Хм... — пробормотала я, хмурясь. Очень неприятные ощущения, когда понимаешь, что эмоции сильнее тебя. Так, надо прикрыть глаза и выдать нечто умное. Я сосредоточилась и уже через минуту смогла ответить трезво и мудро: — Знаешь, раз ты пытаешься наладить отношения, помогу тебе. Давай так: ты не виноват, что оказался собой, — я улыбнулась ему печально, но по возможности тепло. — Ты — это ты... Никто не знал, что твоя фотка окажется у меня и... К чёрту магию этой фотки! Она просто стояла у меня на столе, и я никогда не думала, что ты можешь быть реально живущим сейчас человеком, и что мы однажды встретимся, и ты будешь... таким... обычным...

Да, я вдруг поняла, что ничего столь уж ужасного в Аттикусе, возможно, и нет, так лишь показалось мне на эмоциях. Да, в нём нет ничего ужасного... Кроме одного — он обычный. Со своими ошибками, глупостями, страхами, пошлыми намёками... Он не был мне интересен таким.

— Хватай бокал, по дороге поговорим, — Аттикус поднялся со стула и подождал, пока я тоже встану.

Подумав, я прихватила с собой не только бокал, но пару кусочков сыра. Теперь можно и отправиться бродить по замку до своей комнаты.

Едва мы вышли за дверь, как я сразу напомнила:

— Ты рассказать что-то собирался по дороге. Или поговорить о том, какой ты обычный и разочаровавший меня.

— Да, — Аттикус кивнул и, наверно, впервые серьёзно посмотрел на меня. — Послушай, так вышло, что... — он смотрел мне в глаза, но впервые в этом взгляде не было насмешки. Более того, мне показалось, что я вижу в них раскаяние или как минимум сожаление. — То, что ты сейчас ко мне чувствуешь... Это обратное действие моего портрета. Я разорвал его, и теперь в тебе растет ненависть ко мне.

— Да? — я насмешливо глянула на него. — А ты не думал, что она растёт не из-за этого, а из-за тебя? Из-за того, что ты так себя ведёшь?