Артефакты и я в Академии Белого Дракона - стр. 24
Маркус выразительно посмотрел на Аттикуса, словно ждал, что тот должен что-то сказать, но мужчина демонстративно отвернулся, и Маркус сказал сам:
— Прошу простить моего друга за выходку с фотографией. Думаю, со временем он соберётся с мыслями и объяснит свой поступок…
Мы с Аттикусом переглянулись. По нашим взглядам было ясно, что Аттикус ничего мне объяснять не станет, да мне и самой не надо. И без объяснений всё ясно: просто этот тип грубиян и нахал!
Некоторое время я уныло ковыряла вилкой салат. Получалось, что всё не так уж и плохо: значит, мой организм не отравлен, и Оскар не обкурил нас… Выходит, трава в той сигаре могла быть вполне мирной, просто… волшебной?..
Я помотала головой. Да уж, Оскару повезло, если это так: нашёл-таки магию! Это получше его рейсшины с бесполезными магическими фокусами!
Но неужели подобное возможно? Сколько раз мне говорили о магии, столько раз это оказывалось полной ерундой, и вот теперь я сижу за одном столом с волшебником и мужиком с загадочного портрета…
— То есть... Ты не моё подсознание? — уточнила я, нервно постукивая вилкой по почти опустевшей тарелке.
А что? Между прочем, обед (или ужин) был превосходным, не сравнить с тем перекусом, что мы если с Оскаром в кафешке. Да и столько стресса испытать за последние часы — всякий бы проголодался.
— Более того: я вообще не подсознание, — усмехнувшись, ответил мужчина.
Он не ел. Прям не притронулся к еде, только лениво пил вино маленькими глотками из высокого хрустального бокала. И смотрел то на меня, то на сидящего во главе стола старика с бородой.
В просторном зале было светло: большие окна занавешены прозрачными невесомыми занавесками, потолки высокие, люстры многорожковые. Красота, в общем-то. Определить бы ещё, что всё-таки происходит.
Кто-то мне говорил, что надо считать пальцы, если во сне хочешь понять, сон это или нет. И если удастся понять, что это сон, то можно управлять им... И первое, что я бы исправила — это сидящего напротив мужчину. Сделала бы его другим. Таким, как с моём сне — нежным, ухоженным, любящим... А не вот это вот.
Он поймал на себе мой взгляд и хмыкнул. Я отвернулась, скорчив ему рожицу.
Сейчас разберёмся с тобой....
Раз. Два. Три... Я принялась считать свои пальцы. Но их было десять: по пять на каждой руке. Так, как и должно быть в жизни.
И что это значит? Что мой мозг создаёт супер детализированные сны или что всё это происходит наяву?
— Сожалею, — произнёс старец. — Но Аттикус не мираж, не сон и не твоё подсознание... — он как-то виновато развёл руками, словно и сам сожалел, что мужчина не одно из вышеперечисленного.