Артефакты Агарона - стр. 18

– Он из ангелов, – прокомментировал мои слова Орлов.

Ангелами звали тех охотников, которые понесли потери в семье от действий нелюдей.

– И кто же посмел?

– Говорят, леший. Завел жену и дочь в болото, когда те вышли с дачи по грибы.

– Что с ним сделали? – Спросил я, хотя ответ знал.

– Нет теперь там ни леса, ни болота, – глухо рассмеялся лейтенант, выводя машину на главную дорогу. – Куда вас?

Мы вышли у дома Марины.

– Что теперь? – Спросил я.

– Ждите. Найдем, сообщим, – без подробностей ответил Орлов и дал по газам.

– Он же не мертв? – Спросила Марина. И я в первый раз в жизни пожалел, что еще не инициирован и дара гипноза у меня нет.

– Надо надеяться на лучшее, – сказал я и приобнял девушку. Она уткнулась мне лицом в плечо, и я почувствовал, как влага проникает через футболку. – Давай. Тебя там наверняка мама ждет.

– Сейчас. Проверю, – Марина набрала номер. – Да. Ты дома? Что?!

Марина прикрыла трубку рукой.

– Алекс, папа дома!

Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать.

Мы, взявшись за руки, как школьники, поднялись вместе на этаж Марины. Дверь была открыта. Нас ждали.

Иван Аристархович стоял бледный и дрожащщий, держа нож у горла матери Марины.

– Отдай! – Закричал он, смотря на меня. – Отдай то, что взял!

– Что? – Не понимая, спросил я.

– Что взял. Было у меня. Быстро! Я не могу без них. Отдай! – Лицо историка изменилось. – Доченька, давай быстрее, забери маму. Я не могу долго сопротивляться. Бери и беги.

Марина сделала шаг и лицо снова изменилось.

– Отдай! Или убью. Всех убью! Это мое!

И тут я понял. Те четыре черные жемчужины. Что-то в них было такое, нужное арахнидам. Да и бог с ними, если от этого зависела жизнь моих друзей. Жаль не успел исследовать.

Я достал коробочку из галенита и открыл ее.

– На, забирай.

Иван Аристархович или что там в его теле сейчас было, рванул ко мне и сунул пальцы в коробку. В тот же момент он дико заорал. Я не понимал, что происходит, но отец Марины сжался в позе ребенка, его тошнило черной вонючей жижей, в перерывах он кричал и повизгивал. Так продолжалось несколько минут, в которые Марина, обнимая обмякшую мать прижималась к одной стене, а я к другой.

Историк, наконец, затих и открыл глаза.

– Что со мной? – Запекшимися от черной крови губами произнес он. – Я дома?

– Ты дома, папа, – чуть слышно пискнула из своего угла Марина.

Я подтянул к себе коробочку. В ней так и лежали четыре черные горошины и коробочка донамина. Правда, край коробочки словно обгорел. Вот тебе и проверка свойств. Прикинул на глазок степень ущерба. Еще на раз семь хватит.

Мы с Мариной дотащили ее отца до кровати. Потом я набрал Адриана. Тот пробурчал, что даже переодеться не успел, но выезжает.