Аромат счастья сильнее в дождь - стр. 2

Официант теперь смотрел на меня с откровенным недоумением. Я произнесла:

– Он обязательно придет, не беспокойтесь.

Не уверена, что именно его я пыталась уберечь от беспокойства.

Ресторан вскоре должен был закрыться, но я не теряла надежды. Бен не сможет не прийти. Допускаю, что в последние дни его заботила масса других вещей, но ничто не оправдает его отсутствия в этот вечер. В интересах Бена было запастись надежным объяснением и довести его до моего сведения, по меньшей мере, с больничной койки.

Да нет, он наверняка уже в дороге. С минуты на минуту могла открыться дверь… Нет, он не мог со мной так поступить. Не мог с нами так поступить. Не прийти на свидание в день десятилетия нашей свадьбы стало бы слишком знаковым – в отрицательном смысле – событием. Он обязательно должен прийти. У него еще оставались тридцать минут.

Двадцать

Пятнадцать

Десять

Восемь

Дверь открылась, и я поймала улыбку официанта. Ну, конечно, я так и знала!

Серые брюки. Белая рубашка. Черные ботинки. Я мгновенно узнала приближавшегося ко мне человека. Он не был Беном.

– Не сомневался, что найду тебя здесь. Пошли, мы возвращаемся.

Я упрямо затрясла головой. Оставалось восемь минут, он еще мог прийти.

– Ну, пойдем же, Полина, мама волнуется.

– Подожди, папа, он придет. Я уверена.

Отец отодвинул стул и сел напротив. Положив руку мне на плечо, он сжал его, словно хотел вернуть меня к реальности.

– Ты же знаешь, доченька, его не будет. Зачем делаешь себе больно, надеясь впустую? Он тебя бросил три месяца назад. Вставай, мы возвращаемся.

Труднее всего было, когда я просыпалась. Пережить эти несколько секунд – причем число их варьировалось, – пока мозг еще не сформировал отчетливого представления о моей теперешней жизни. А потом я натыкалась на страшную реальность.

Самыми тяжелыми казались эти утренние часы после мучительных ночей, когда я видела во сне, будто Бен по-прежнему рядом. Открыв глаза, я вместо белых штор, фотографии Корсики и его тела в нескольких сантиметрах от моего видела перед собой розовую стену, плакат фильма «Титаник» и себя, лежавшую в одиночестве на одноместной кровати. И уж не знаю, что было страшнее: потеря мужа, распад нашей семьи или мое возвращение в собственную подростковую комнату в тридцатипятилетнем возрасте.

Говорят, время лечит. Со мной все происходило наоборот. Я не сразу начала испытывать боль по-настоящему. Вначале я не сомневалась: Бен обязательно вернется. Произошла нелепая ошибка. Разумеется, он вовсе не думал того, о чем говорил, скоро он это поймет, и мы посмеемся оба, а он еще больше, чем я.