Арнольд Дейч. Вербовщик Божьей милостью - стр. 9
Только не нужно думать, что «еврейский вопрос» в Австрии XIX столетия был окончательно снят с повестки дня, потому как утратил своё наболевшее значение. Нет, далеко не всё получилось так легко и просто.
В 1870-е годы на австрийской политической арене появился некий Георг фон Шёнерер[19], агроном по профессии, парламентарий по роду деятельности, активный антисемит по своим увлечениям и сторонник создания Великой Германии под руководством Пруссии. Мало того, что идеология, которую он проповедовал, впоследствии была взята на вооружение небезызвестным германским фюрером и его НСДАП[20], так и два «ключевых», наиболее известных слова из жизни Третьего рейха – «фюрер» (так называли фон Шёнерера его соратники) и приветствие «хайль» пошли от него же. Но тут следует уточнить, что в отличие от своего печально знаменитого последователя создать по-настоящему массовое движение агроному-парламентарию не удалось. (Зато, отметим в целях соблюдения исторического равновесия, что массовое движение – да ещё какое! – удалось создать младшему современнику фон Шёнерера – Теодору Герцлю[21], проживавшему в то же самое время в той же самой благословенной Вене. Движение это называется сионизм, и вряд ли тут что-то кому-то нужно объяснять.)
«Пика парламентской популярности Шёнерер достиг в 1884–1885 годах, когда возглавил борьбу за национализацию Северной железной дороги… Когда возмущение политикой свободного рынка ощущалось уже практически во всех слоях общества, владельцам этой доходной магистрали были в связи с предполагавшейся реконструкцией представлены налоговые льготы. Направив всеобщее возмущение банкирами и биржевыми маклерами в русло антисемитизма, Шёнерер взялся за дело с бешеной энергией… Он обвинял не только либералов и министров, но косвенно даже двор в том, что они “склоняются перед властью Ротшильдов и компании”, и угрожал “колоссальными” народными бунтами в том случае, если эта власть не будет тотчас же сломлена…
Другую мишень своей антисемитской кампании Шёнерер позаимствовал непосредственно у радикально настроенных венских цеховых ремесленников, с которыми теперь связывалось его имя. Евреи-разносчики играли в нижних слоях общества ту же роль, что евреи – владельцы магазинов – в более высоких: и те, и другие представляли собой непосредственную угрозу для традиционных лавочников; и те, и другие вызывали ненависть, но привлекали розничного покупателя»[22].
А вот это уже имеет к нашему герою самое непосредственное отношение – ведь, насколько мы помним, его отец являлся именно торговцем-разносчиком, то есть «торговал готовым платьем и бельём в рассрочку с рук, т. к. магазина никогда не имел». Понятно, что эта работа была и нелёгкая, и совсем не престижная, да и денег, очевидно, приносила не так уж много, так что вряд ли Генрих Аврамович Дейч (так он обозначен сыном в соответствующей «Анкете…») желал для Арнольда повторения собственной своей судьбы. Тем более что он относился к разряду тех тружеников, которых в Российской империи именовали «сознательными» – с 1910 года Генрих состоял в рядах Социал-демократической партии Австрии. Но если в России в традициях «сознательности» было решительно порывать с религией, то в Австро-Венгрии одно другому совсем не мешало.