Арнольд Дейч. Вербовщик Божьей милостью - стр. 12
«Молодой провинциал по имени Адольф Гитлер, прибывший в столицу, потому что, как он говорил, “хотел стать чем-то”, попал под чары Рингштрассе… “С утра и до позднего вечера, – писал он о своём первом приезде в Вену, – я брожу от одной достопримечательности к другой, а главная достопримечательность для меня здесь – дома. Я часами мог бы стоять перед зданием Оперы, часами мог бы глазеть на парламент; весь Кольцевой бульвар кажется мне сказкой из “Тысячи и одной ночи»”. Вскоре, однако, личная фрустрация дала понять честолюбивому архитектору и художнику, что в этот магический мир Культуры и Права проникнуть очень непросто…»[28] Фрустрация, напомним, это то психическое состояние, которое может возникнуть вследствие несбывшихся планов, нереализованных возможностей… Планы не сбылись, когда в 1907 и в 1908 годах этот молодой провинциал провалился при поступлении в Венскую академию художеств. А ведь если бы он поступил, то ничего бы в мире не изменилось – разве что в общую массу добавился бы ещё один посредственный художник! Но обстоятельства сложились по-иному.
Можно приплести здесь и ещё несколько легенд и версий о том, кто из будущих знаменитостей с кем и когда встречался в Вене – вариаций тут немало (вплоть до игры Ленина и Гитлера в шахматы, к тому же якобы запечатлённой в 1909 году венской художницей Эммой Лёвенштамм), но мы просто закрываем эту «увлекательную» тему.
Глава 2
«Европейское сумасшествие»
А потом началось то самое «европейское сумасшествие», которого в общем-то ждали. Родственник императора Николая II великий князь Александр Михайлович[29] вспоминал:
Самым трагичным оказалось то, что «случайно» здравый смысл отсутствовал у всех государственных людей всех великих держав.
Ни один из сотни миллионов европейцев того времени не желал войны. Коллективно – все они были способны линчевать того, кто осмелился бы в эти ответственные дни проповедовать умеренность.
За попытку напомнить об ужасах грядущей войны они убили Жореса[30] в Париже и бросили в тюрьму Либкнехта[31] в Берлине.
Немцы и французы, англичане и австрийцы, русские и бельгийцы – все подпадали под власть психоза и оргии предшествовавшего года. В августе же 1914 года это массовое помешательство достигло кульминационной точки[32].
Что характерно, каждый участник разгорающегося конфликта был искренне уверен в своей исключительной правоте. Вот строки из Манифеста от 26 июля 1914 года, подписанного императором Всероссийским Николаем II:
Немного дней тому назад Манифестом Нашим оповестили Мы русский народ о войне, объявленной Нам Германией.