Армия США. Как все устроено - стр. 25

Дух воина:

– я всегда буду первым

– я никогда не смирюсь с поражением

– я буду стремиться к совершенству

– я никогда не брошу друга в беде

Да, тут и наши комиссары позавидуют. Здесь пропаганда настырная и всепроникающая. Почище нашей будет.

Слышится громкое шуршание. Помещение моментально заполняет пятнистая толпа. Новобранцы рассаживаются, снимают накидки, остаются в черных шортах и серых майках все с той же надписью «Army». Фондакаро объясняет:

– В первые четыре часа молодежь инструктируют по поводу формы одежды, выдают спортивные костюмы и распределяют по учебным ротам. Потом поздний ужин, сон. Все. А вообще им дают четыре дня, чтоб освоиться в армии. Их первая задача – выучить знаки различия, воинские звания, строевые команды и военные песни.

Новобранцы, беззвучно шевеля губами, листают какие-то пухлые блокноты. Фондакаро кивает – это солдатские книжки – и продолжает:

– Им объясняют, что можно и чего нельзя.

– А чего нельзя?

– Запрещены фальшивые деньги, еда, вода, лекарство, жвачка. Карточки родных тоже запрещены. Они приравниваются к порнографии. Американского солдата ничто не должно отвлекать от службы, особенно в первые дни.

– А почему вода? Зачем ее-то запрещают?

– Разрешена только та, что выдают. Видите, у каждого фляга, из нее и пьют.

Да… Наш новобранец мечется по казарме в первые дни, как мышь по амбару.

Его сажают на стул лишь для того, чтоб подшить свежий подворотничок и написать письмо домой. Все. Американские солдаты… И кормят их от пуза, и двигаются они неспешно, их особенно не гоняют, не расстраивают. И вот сейчас гляжу я, как сидят они и учат. Бог мой, одни бабы! Черные и белые. Перед каждой на лавочке накидка свернутая и фляга пластмассовая. И набитый до отказа баул. Стоп-стоп! Это же отдельная команда, женская. А я-то смотрю… Встают, уходят. Заходят одни мужики. Садятся, учат, уходят. Круговорот.

И мы тоже уходим в другое здание. Теперь это офис. Столы, компьютеры, гражданский персонал. Сюда новобранцев заводят по одному. Опрашивают: где родился, где крестился. Кто папа, кто мама, где брат, есть ли еще родственники, какие, кто где из почивших похоронен. Все подробнейшим образом записывают.

В общем, заполняют личные дела. Заодно оформляют страховку. Если американский солдат отдает жизнь Америке – семье выплачивают двести пятьдесят тысяч долларов США. Нехило.

Фондакаро вытягивает из портмоне банковскую карточку и проводит пальцем по штрих-коду.

– Вот мое личное дело.

– Где?

Я не могу понять, о чем он. Личное дело – это такая толстая папка со всем твоим прошлым: характеристиками, справками о ранениях, наградными листами и т. д. и т. п. Это такая папка, которая путешествует за тобой по всем гарнизонам. Скажем, переводят тебя из Владивостока в Калининград. И вот идееееет за тобой личное дело, мееедлеееннооо! Тебе уже пора майора получать, а по документам ты все еще лейтенант. Тебе увольняться уже пора, а по документам ты, наконец, майор. А у американцев, ты погляди, все в карточке, и ее-то Фондакаро вертит в руках.