Армия США. Как все устроено - стр. 13

Сказал и вышел. Ай да Берд. Меня, что ли, решил вербануть? Так я старый. И советский. Не пройду тестирование.

«Помоги вам Бог!»

Целый час мы толкаемся в бруклинских пробках. Что поделать, это самый густонаселенный и самый «черный» район Нью-Йорка. По сути, Бруклин – отдельный город. Было время – здесь жили одни индейцы. Костры, охота, вигвамы. Потом немного убийств, войны – и появились белые. Небоскребы, трамваи, рок-н-ролл. Белых оттеснили черные. Рэп, джаз, марихуана. Опасная территория. Берд проводит небольшую экскурсию.

– Здесь у нас все свое. И суд есть, и тюрьма.

Сержант резко давит на тормоза. Мы дружно клюем носом. Перед нами с громким воем проносится микроавтобус без окон, за ним стая полицейских машин.

Берд вздымает вверх руки.

– Ну вот, как раз кого-то в тюрьму повезли.

Издалека мы видим Манхэттен, и выглядит он потрясающе. Я почему-то вспоминаю фильм «Золото Маккены» и высочайшие скалы Кордельеров. Таков Нью-Йорк. Только здесь вместо скал – небоскребы, торчащие из асфальта на том берегу залива. И нет индейцев. По воде снуют желтые катера – водные такси. Медленно парят в воздухе вертолетики-стрекозы. Они приземляются там, на Манхэттене, и снова взлетают – деловые пассажиры, туристы.

Слева от нас – статуя Свободы, подаренная французами на столетие так называемой «американской революции». И чего они от Зураба Церетели памятник Колумбу не приняли? Дарили же. Ну стоял бы рядом. Теперь медный циклоп на Москве-реке бодрит москвичей. Он теперь уже не Колумб, а Петр Великий.

Однако вернемся в Нью-Йорк. Статуя Свободы держит факел, как говорят, «озаряет мир демократией и свободой». Свет этой демократии простирается до Ирака и Афганистана, до многих темных стран, не знавших свободы до прихода американского солдата. Но теперь там свобода. Хочешь – убивай, а хочешь – режь.

Перед тем как продолжить работу, мы решили перекусить. Ресторан выбрал Берд. Вот подъехали, выгружаемся, Виталик, не теряя времени, устанавливает камеру и снимает городской пейзаж: длинная улица, люди. Хрясь! Огромный негр сжимает пятерней наш объектив. Еще секунда – и он его раздавит, сомнет, как пустую банку из-под колы. Местный житель разъярен: видать, он готов зарядить милому и воспитанному Дупличу прямо в ухо. Или в челюсть. И тут между ними втирается сержант Берд. Он белозубо улыбается и кладет горожанину ладони на огромную бочкообразную грудь.

– Что такое, брат?

– Брат, зачем он меня снимает?!

– Они из России, брат!

– Брат, да какая мне разница, откуда они! Я хочу разбить камеру, брат!

– Брат, я очень прошу, не надо!