Армадэль, или Проклятие имени - стр. 97
С каждой минутой небо на востоке светлело, темные места на палубе при дневном свете выглядели еще безобразнее, чем ночью. Ветер постепенно поднялся, и море заволновалось при утреннем свете. Даже холодное журчание воды в канале смягчило свой унылый звук, когда теплый поток света заструился на него от восходящего солнца. Мидуинтер остановился в носовой части корабля и обратил свои блуждающие мысли в прошлое. Веселое оживление этого часа царило всюду, куда бы он ни посмотрел. Радостная утренняя улыбка летнего неба, столь сострадательная к старой и утомленной земле, захватила своей красотой даже разрушенный корабль. Роса, сверкавшая на полях, блестела и на палубе, и ветхие снасти сияли столь же ярко, как и свежие зеленые листья на берегу. Этой красоты утра Мидуинтер не почувствовал, когда оглядывался вокруг. Его мысли обратились к товарищу, разделившему с ним его ночное приключение. Он вернулся на корму корабля и, приближаясь, заговорил с Алланом. Не получив ответа, подошел ближе и посмотрел пристальнее на своего друга. Оставшись один, Аллан поддался усталости. Голова его откинулась назад, шляпа упала. Он растянулся на палубе во весь рост и заснул глубоко и спокойно.
Мидуинтер продолжал свою прогулку. Он терзался в сомнении, его собственные прошлые мысли вдруг как будто стали ему чужды, как мрачно его предчувствие не доверяло наступающему времени! И как безвредно наступило это время! Солнце поднималось на небе, час освобождения наступал все ближе и ближе, и из двух Армадэлей, заключенных на этом корабле, один спал в это скучное время, а другой, блуждая по палубе, смотрел на появление нового дня.
Солнце поднялось еще выше, утро наступало. С тайным недоверием к разрушенному кораблю, которое еще оставалось в нем, Мидуинтер рассматривал на ближнем берегу признаки пробуждающейся человеческой жизни. Земля была еще пустынна. Дым, который скоро должен был подняться из труб коттеджей, еще не поднимался.
После минутного размышления он вернулся на корму корабля посмотреть, не видна ли оттуда рыбачья лодка. Поглощенный на минуту в эту новую идею, он торопливо прошел мимо Аллана, приметив только, что он еще спит. Еще один шаг, и Мидуинтер подошел бы уже к гакаборту, но этот шаг был остановлен звуком, раздавшимся позади него, звуком, похожим на слабый стон. Он обернулся и посмотрел на спящего на палубе, затем тихо встал на колени, придвинувшись ближе.
– Наступило! – прошептал он сам себе. – Не для меня, а для него.
Это наступило в светлой свежести утра, наступило в таинственном и страшном сновидении. Лицо, которое Мидуинтер только что видел совершенно спокойным, было теперь искажено страданием. Пот выступил крупными каплями на лбу Аллана и смочил его кудрявые волосы. В его полураскрытых глазах виднелись только белки, его распростертые руки царапали палубу. Каждую минуту он стонал и бормотал что-то, но слова, вырывавшиеся у него, замирали. Он лежал так близко к другу, наклонившемуся над ним, и так далеко душою, что оба, может быть, были в совершенно различном мире: он лежал в мучительном сне, между тем как наяву утреннее солнце освещало его лицо.