Армадэль, или Проклятие имени - стр. 4
Когда больного несли на тюфяке через переднюю гостиницы, его блуждающие глаза встретились с глазами жены. Они остановились на ней на миг, и в это мгновение он заговорил:
– Где ребенок? – спросил больной по-английски, медленно и трудно произнося слова.
– Ребенок наверху, – отвечала жена слабым голосом.
– Моя письменная шкатулка?
– Она у меня в руках – посмотри! Я никому ее не доверила; я берегу ее для тебя.
Он закрыл глаза в первый раз после прибытия и не сказал ничего более. Осторожно отнесли его наверх. Жена шла по одну сторону, доктор, хранивший молчание, – по другую. Трактирщик и слуга, следовавшие сзади, видели, как дверь комнаты отворилась и затворилась за ними, слышали, как дама истерически зарыдала, как только осталась одна с доктором и больным. Доктор вышел через полчаса. Его лицо было очень бледным. Присутствующие закидали его вопросами и получили только один ответ:
– Подождите, пока я увижу его завтра. Не спрашивайте меня ни о чем сегодня.
Все знали привычки доктора и сделали дурное заключение, когда он торопливо ушел после этого ответа.
Таким образом, эти два англичанина приехали на вильдбадские воды в 1832 году.
Глава II
Основательная сторона шотландского характера
В десять часов на другое утро мистер Нил, ждавший визита доктора, которому он сам назначил это время, взглянул на часы и понял, к удивлению своему, что он ждет напрасно. Было почти одиннадцать, когда дверь отворилась, наконец, и доктор вошел в комнату.
– Я назначил десять часов для вашего визита, – сказал мистер Нил. – В моем отечестве доктор всегда аккуратен.
– А в моем отечестве, – отвечал доктор без малейшего смущения, – доктор точно так, как все другие люди, зависит от обстоятельств. Прошу вас принять мои извинения, что я так опоздал: меня задержало очень печальное обстоятельство – болезнь мистера Армадэля, карету которого вы обогнали на дороге вчера.
Мистер Нил посмотрел на доктора с неприязнью и удивлением. В глазах доктора чувствовалось какое-то беспокойство, обращение доктора показывало какую-то озабоченность, которые мистер Нил никак не мог объяснить себе. С минуту оба господина молча смотрели друг на друга. Их лица отличались резким национальным контрастом: лицо шотландца – длинное и худощавое, суровое и бледное; лицо немца – круглое и полное, румяное и мягкое. Первое имело такой вид, как будто никогда не было молодо, второе – как будто никогда не должно было состариться.
– Смею напомнить вам, – сказал мистер Нил, – что мы теперь должны рассуждать о болезни моей, а не мистера Армадэля.
– Конечно, – отвечал доктор, как будто колеблясь между болезнью, которую он пришел лечить, и той, которую он только что оставил. – Вы, кажется, хромаете? Позвольте мне посмотреть вашу ногу.