Аркус. Маг из низшей касты - стр. 8
В худшем случае поговорим с Гаем в учебный день. Я хмыкнул: «худший случай» – наш постоянный образ жизни. Будем сонные тащишься десять километров до школы через поля и холмы – времени для рассказа «Ежовые ягоды» хватит. Дома за него отругали, сказали, что слишком далеко зашёл. О своём спасителе я проговорился только деду, когда родителей не было дома.
– Он многому может научить, – сказал Фостер-древний, нисколько не удивившись, что хозяин леса спас его внука.
– Он мне понравился, но нёс о магии какой-то бред.
Дед только улыбнулся.
Из размышлений меня вывел рык Синего господина Артура:
– Шевелись, Фостер, если не хочешь работать ночью!
Я взвалил мешок на плечо и чуть ли не бегом понёс его к подвалу – работать ночью я не хотел.
Настал любимый день недели – учебный. Жрецы рекомендовали в этот день более ярким кастам дать возможность Тусклым детям сходить на занятие. Пожалуй, это единственный закон, который в первые годы учёбы вызывал у меня неподдельное уважение. Позже я услышал, как один Синий, который хотел заставлять детей работать и в учебный день, разговаривал с другим. Та болтовня испортила впечатление о благородстве закона Белых жрецов, наших отцов и хранителей.
– Почему мы должны давать этим сорванцам отдыхать? – спрашивал первый. – Почему Белые жрецы, наши отцы и хранители, хотят, чтобы эти Фиолетовые нелюди учились? У них даже Синий учитель есть!
Второй усмехнулся и ответил:
– Чтобы они потом лучше прислуживали нам. Так что пускай учатся.
После услышанного лицо первого прояснилось, и он сказал:
– Теперь я спокоен. Воистину мудрость Белых безгранична. – И, словно строчку из любимой песни, повторил: – Чтобы лучше прислуживали нам…
В учебный день в школе собирались Фиолетовые ребята из четырёх деревень. Школа находилась в самой большой из них, и нам с Гаем приходилось вставать затемно и два часа идти до школы, чтобы не опоздать на урок. У нас было два учителя, один Фиолетовый, другой – Синий. Второму мы вопросов задавать не могли, потому только слушали, опустив головы. Зато Фиолетового порой заваливали таким количеством вопросов, что он продолжал отвечать на них, даже когда урок давно закончился. Ни он, ни мы этой задержки не боялись.
Вот и сейчас, идя к дому Гая сквозь утренний туман, я придумывал вопросы, которые задам учителю. Друг меня уже ждал, отчаянно зевая. В руках он держал сумку, в которой наверняка, кроме перьевой ручки и единственной тетрадки, лежали второй и третий завтраки, а заодно и предобеденный перекус. Еду мой пухлый друг любил. Он говорил: «В любой непонятной ситуации – ешь».